– Мы заказали комплекс номер три, – пробормотал тот.
– Оба?
– Ну да.
– И ничего кроме? – удивился Дэвид. Меню он изучил еще сидя за своим столом. «Кафе Суприм» славилось невообразимыми деликатесами, а номер три был одним из наиболее привычных обедов землян: овощной суп, телячья отбивная с печеной картошкой и горошком, мороженое и кофе.
– Да, действительно, – брови Форестера сошлись. – Маннинг заказал па десерт марсливы.
– А вы?
– А я – нет.
– И куда они делись? – Дэвид и сам успел их попробовать: чудесные сливы из марсианских оранжерей – сочные, без косточек, с тонким ароматом корицы.
– Как куда? – оторопел Форестер. – Он их съел.
– И как быстро с ним потом это стряслось? – Дэвид кивнул в сторону Маннинга.
– Минут через пять, кажется. Мы даже кофе допить не успели. – Лицо Форестера посерело. – Они что, отравлены?
Дэвид не ответил и обернулся к метрдотелю:
– Откуда у вас марсливы?
– Все в порядке, сэр! – Гаспар в ужасе отступил на шаг и исчез в световом занавесе, продолжая говорить оттуда вполголоса. – Это последняя партия с Марса, очень свежие, есть государственная лицензия, все проверено. Да мы в последние трое суток подали сотни порций и все были довольны!
– Все же исключите их пока из меню. Да, на случай, если сливы ни при чем, принесите мне какую-нибудь коробку, я соберу что осталось от обеда.
– Я мигом, мигом…
– И, конечно, никому ни полслова.
Метрдотель вернулся моментально, утирая лоб платком и бормоча:
– Не могу в это поверить, не могу…
Дэвид собрал пластмассовые тарелки с остатками пищи в коробку, добавил к ним недоеденные горячие булочки, отставил в сторону чашки с кофе. Гаспар потянулся к кнопке на торце стола.
Дэвид мгновенно протянул руку и остановил метрдотеля.
– Но, сэр, крошки!
– Их я тоже соберу.
Он смел крошки со стола перочинным ножиком, лезвие которого легко скользило по поверхности силового поля. В смысле таких столов Дэвид сильно сомневался. То, что они прозрачны, годилось для чего угодно, только не для того, чтобы создавать уют. Зрелище висящих в пустоте тарелок и приборов не слишком способствовало аппетиту посетителей, так что поле всегда немного нарушали – чтобы внутри него вспыхивали интерференционные искорки, которые создавали хоть какое-то ощущение поверхности.
В ресторанах такие столы использовали по одной простой причине: достаточно было лишь расширить силовое поле на долю дюйма, чтобы уничтожить оставшиеся после еды крошки и капли. Когда Дэвид покончил со сбором объедков, он позволил Гаспару осуществить эту процедуру. Тут же появилась новая, абсолютно чистая столешница.
– А теперь погодите минутку, – Дэвид посмотрел на часы и выглянул за занавеску.
– Доктор Генри, – вполголоса позвал он. Долговязый человек, расположившийся за столом, где за четверть часа до этого сидел сам Дэвид, с удивлением посмотрел в его сторону.
– Я тут, – улыбнулся Дэвид и приложил палец к губам.
Доктор Генри встал. Одежда на нем болталась как на вешалке, а редкие сероватые волосы были тщательно зачесаны на лысину.
– Дэвид, дорогой, ты уже здесь? – хмыкнул он. – А я было подумал, что ты запаздываешь. Стряслось что-то?
– Еще один случай, – улыбка улетучилась с лица Дэвида.
Доктор Генри шагнул в занавес, взглянул на умершего и тяжело вздохнул.
– Все симптомы совпадают, – пояснил Дэвид.
– Думаю, – произнес доктор Генри, сняв очки и медленно протирая линзы слабым полем чистящего карандаша, – что ресторан надо закрыть.
Гаспар несколько раз беззвучно открыл и закрыл рот и наконец издал нечто более-менее похожее на стон.
– Закрыть ресторан?! Да он только неделю как открылся! Это же крах, полный крах!
– Ну что вы! На час или около того. Надо же убрать тело и обследовать кухни. Я полагаю, вы бы хотели снять с себя подозрения в отравлении, да и лучше, если это произойдет без посетителей.
– Очень хорошо, – с облегчением вздохнул Гаспар. – Но нельзя ли это сделать через час? Пусть остальные спокойно дообедают. Я надеюсь, вам не нужна огласка?
– Совершенно не нужна, уверяю вас. – Худощавое лицо Генри превратилось в маску озабоченности. – Дэвид, ты не позвонишь в Совет? Спроси Конвея – есть утвержденная процедура для таких случаев, он помнит, что положено делать.
– А я должен остаться? – заикнулся Форестер. – Мне, знаете, нездоровится что-то…
– А это кто? – удивился доктор Генри.
– Приятель умершего. Его фамилия Форестер.
– Вот как. Увы, мистер Форестер, боюсь, вам придется поболеть здесь.

В ресторане было пусто, холодно и неуютно Бесшумные оперативники обследовали кухни дюйм за дюймом и удалились. В пустом алькове сидели доктор Генри и Дэвид Старр. Свет был притушен, три-телевизоры погасли и превратились в обычные кубики из стекла.
– Ничего мы не узнаем, – покачал головой Генри. – Чувствую по опыту. Увы, Дэвид, сорвалась у нас вечеринка.
– Успеется отметить, – отмахнулся Дэвид. – В письмах вы упоминали об отравлениях, так что я оказался в курсе. Но я не знал, что происшествие надо держать в секрете, а то бы действовал осмотрительнее.
– Ерунда. Шила в мешке не утаишь. Слухи все равно ползут. Люди видят, что кто-то умер за обедом и слышат о чем-то подобном. И это случается всегда во время еды. Уже плохо, а дальше – еще хуже. Ладно, поговорим об этом завтра, у Конвея.
– Погодите, – Дэвид взглянул в глаза собеседнику. – Что-то тревожит вас куда больше, чем смерть одного человека или даже тысячи. Но я не понимаю что.
– Боюсь, Дэвид, – кивнул доктор Генри, – что Земля в серьезной опасности Большинство Совета не верит, а Конвей – верит наполовину в то, в чем я убежден:
1 2 3 4 5 6