– Он указал на смотровое окно, за которым фактически ничего не было видно, отчего и в гостиной отсутствовал народ.
– Облако, пылевое облако.
– Да, но какое? Основное вещество, присутствующее всегда и всюду, – водород. Он, можно сказать, заполняет Вселенную, и на этом держится навигация в глубоком космосе. Ни один корабль не может запастись горючим, необходимым для повторных прыжков или для того, чтобы то разгоняться почти до скорости света, то вновь резко замедлять ход. Нам приходится черпать горючее из космоса.
– Знаете, меня всегда это удивляло. Я думала, в космосе ничего нет, он пуст.
– Почти пуст, голубушка, а «почти», как известно, не считается. Делая сотню тысяч миль в секунду, успеваешь собрать и сконденсировать достаточно водорода, даже если в каждом кубическом сантиметре лишь несколько его атомов. А малые количества водорода при постоянно идущей термоядерной реакции дают нужную кораблю энергию, В облаках водорода обычно даже больше, чем нужно, но примеси могут иной раз испортить все дело. И сейчас именно такой случай.
– Откуда вы знаете, что здесь есть примеси?
– Зачем бы иначе мистер Вильюкис выключил термоядерную трубу? После водорода в космосе наиболее часто встречаются гелий, кислород и углерод. Раз трубу выключили, значит, здесь недостает горючего, то есть водорода, и имеются гибельные для сложной термоядерной системы вещества. Гелий тот безвреден. Скорее всего, это гидроксильные группы, образующиеся при соединении кислорода с водородом. Вам понятно?
– Пожалуй. Я проходила в школе этот общий курс наук, и кое-что мне запомнилось. Пыль фактически состоит из гидроксильных групп плюс твердые частицы.
– Собственно, гидроксил в умеренных количествах не очень опасен для термоядерной системы, но вот соединения углерода – другое дело. Здесь, скорее всего, есть еще и формальдегид. Теперь понимаете?
– Нет, – откровенно призналась Черил.
– Эти соединения не дадут термоядерной реакции. Если разогреть их до нескольких сот миллионов градусов, они просто распадутся на отдельные атомы. Но почему не использовать их при нормальной температуре? Гидроксил и формальдегид после сжатия вступят в обычную химическую реакцию, и это не причинит никакого вреда. Во всяком случае, я уверен, хороший термоядерщик сможет модифицировать систему и провести химическую реакцию при комнатной температуре. Энергию, которая при этом выделится, можно накопить и спустя какое– то время использовать для прыжка.
Черил сказала:
– Не понимаю, каким образом. Едва ли химические реакции могут заменить термоядерную.
– Вы совершенно правы, дорогая. Но нам ведь много и не надо. После предыдущего прыжка у нас не могло хватить энергии для нового – таков порядок. Но, держу пари, ваш приятель-термоядерщик позаботился снизить расход горючего до минимума. Это обычная тактика всех термоядерщиков. Теперь нам надо лишь восполнить небольшой дефицит, тут достаточно и энергии, которую дадут химические реакции. А потом, когда прыжок вызволит нас из этого облака, мы попутешествуем с неделю в космосе, снова накопим водород и сможем спокойно продолжать путешествие. Конечно… – Мартанд поднял брови и пожал плечами.
– Да?
– Конечно, если мистер Вильюкис по какой-то причине промедлит, положение может стать затруднительным. Ведь с каждым днем запас энергии на корабле будет истощаться, и через какоето время химические реакции уже не смогут пополнить его настолько, чтобы можно было осуществить прыжок. Надеюсь, мистер Вильюкис не станет слишком долго тянуть.
– Почему бы вам не поговорить с ним? Сейчас.
Мартанд покачал головой:
– Поговорить с термоядерщиком? Это невозможно, дорогая.
– Ну, тогда я сама с ним поговорю.
– О нет. Он наверняка сам до всего додумается. Я даже готов предложить вам пари, дорогая. Вы передадите ему в точности наш разговор и скажете, что я уверен: он уже сам принял такое решение и включил термоядерную трубу. И, конечно, если я выиграю… – Мартанд улыбнулся.
Черил тоже улыбнулась.
– Посмотрим…
Мартанд проводил ее задумчивым взглядом, и мысли его были заняты не только тем, как воспримет Вильюкис его идею.
Он не удивился, когда возникший, словно из-под земли, охранник сказал:
– Прошу вас следовать за мной, мистер Мартанд.
– Спасибо, что дали мне кончить, – спокойно ответил Мартанд. – Я боялся, что и того не позволят. Прошло больше шести часов, прежде чем Мартанд смог побеседовать с капитаном. Это время он провел в изоляции, но заключение не показалось ему слишком тягостным. И капитан, к которому его наконец допустили, хоть и выглядел усталым, но отнесся к учителю без особой враждебности.
– Мне доложили, – сказал Хэнсен, – что вы распространяете слухи, порождающие панику среди пассажиров. Это серьезное обвинение. – Я беседовал только с одной пассажиркой, сэр. И умышленно.
– Мы так и поняли. Мы тут же взяли вас под наблюдение, и я получил достаточно полный отчет о вашей беседе с мисс Черил Уинтер. Это была вторая беседа на данную тему.
– Да, сэр.
– Вы явно желали, чтобы содержание разговора было передано мистеру Вильюкису.
– Да, сэр.
– Вы не сочли нужным обратиться лично к мистеру Вильюкису?
– Я сомневался, что он станет меня слушать, сэр.
– Или ко мне.
– Вы, возможно, выслушали бы меня, но как вы передали бы эту информацию мистеру Вильюкису? Пожалуй, вы тоже были бы вынуждены прибегнуть к помощи мисс Уинтер. Термоядерщики – народ нелегкий.
Капитан рассеянно кивнул:
– На что вы рассчитывали, сообщая через мисс Уинтер свои соображения мистеру Вильюкису?
– Моя надежда, сэр, основывалась на том, что мисс Уинтер он выслушает с меньшим неудовольствием, чем любого другого, и не сочтет это враждебным выпадом с ее стороны.
1 2 3 4 5 6