Она с расстановкой проговорила:
– Да, доктор Шлосс уже предлагал это. Роботы «NS-2» компанией не продаются, а предоставляются в пользование с сохранением прав собственности. Видите ли, каждый из них стоит много миллионов долларов. Я, как представитель фирмы, считаю, что они слишком дороги, чтобы рисковать ими в подобных ситуациях.
Блэк поднял руки к груди, словно пытаясь унять дрожь.
– Я не понял. По-вашему, я должен идти вместо робота, потому что стою дешевле?!
– Ну, если на то пошло, то – да.
– Доктор Кэлвин, – произнес Блэк, – идите ко всем чертям. Встретимся на сковородке.
– Ваше пожелание может исполниться почти буквально, молодой человек. Генерал Кэллнер вам подтвердит, что мои слова имеют силу приказа. Практически, на Гипербазе введено военное положение, и за невыполнение приказа вас ждет трибунал. Скорей всего, вас отправят в тюрьму на Меркурий, а там условия очень напоминают наши представления об адской сковороде, и если бы я решила вас навестить, что вряд ли, то ваши слова могли бы оказаться пророческими. С другой стороны, если вы согласитесь отправиться на «Парсек» и грамотно выполните работу, ваша карьера будет обеспечена.
Блэк не отрывал от нее налитых кровью глаз.
– Дайте ему на размышление пять минут, генерал, и приготовьте ракету, – сказала Сьюзен Кэлвин.
Двое агентов секретной службы вывели Блэка из комнаты.
Джералда Блэка знобило. Он перестал ощущать свое тело, как будто наблюдал за собой откуда-то из безопасного далека: вот он садится в ракету, готовый отправиться туда, на «Парсек».
Он сам себе не поверил, когда внезапно кивнул и сказал: «Да».
Но почему?
Героем он себя никогда не считал – тогда почему? Отчасти из страха перед Меркурием. Отчасти из глупейшего нежелания оказаться трусом в глазах знакомых – своеобразная трусость, лежащая в основе половины всех подвигов.
Но окончательно толкнуло его нечто другое. По дороге к ракете его остановил раскрасневшийся Ронсон из «Интерпланетари Пресс». Блэк оглянулся.
– Чего вам?
– Слушайте, когда вы вернетесь, я хочу быть первым – я все устрою, любой гонорар, на любых условиях…
Блэк с силой оттолкнул его и пошел дальше.
В ракете сидели двое. Оба молчали, их взгляды старательно огибали Блэка по касательным. Пилоты перетрусили до потери пульса, а их ракетка приближалась к «Парсеку» на манер котенка, бочком подбирающегося к больному псу, впервые в жизни увидав такого зверя. Блэк понимал их. В общем-то, они были ни при чем.
Перед его глазами стояло только одно лицо. Взволнованный генерал и напускная решимость Шлосса отошли на второй план. На них плевать. Он думал о невозмутимом облике Сьюзен Кэлвин, о том, с каким спокойствием она отправила его… куда?
Он всматривался в черную пустоту, в которой уже растаяла Гипербаза.
Сьюзен Кэлвин! Доктор, профессор, робопсихолог! Робот в обличье женщины!
Какие, интересно, у нее три закона Три закона роботехники:
. Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред.
. Робот должен повиноваться всем приказам, которые дает человек, кроме тех случаев, когда эти приказы противоречат Первому Закону.
. Робот должен заботиться о своей безопасности в той мере, в какой это не противоречит Первому и Второму Законам.
Айзек Азимов

? Первый Закон: «Все силы, разум и душу обрати на защиту роботов». Второй: «Блюди интересы пресвятой „Ю. С. Роботс энд Мекэникл Мен Корпорейшн“, если это не противоречит Первому Закону». Третий: «Не обращая внимания на людей, разве что этого потребуют Первый или Второй Законы».
Она когда-нибудь была молодая? – думал он; – когда-нибудь знала, что такое эмоции?
Проклятье! Чего бы он не отдал, чтобы стереть с ее лица вечную мерзлоту.
И он добьется этого!
Добьется, будьте покойны. Только бы ему выбраться из переделки в здравом уме, тогда он возьмет за глотку и ее, и компанию, и их отвратительное порождение – племя роботов. И это жгло его изнутри сильнее, чем страх тюрьмы или мечта о славе. Жажда мести почти перемогла страх. Почти.
Один из пилотов, отвернувшись, сказал ему:
– Можете выходить. Осталось всего лишь полмили.
– Посадка не предусмотрена? – с горечью уточнил Блэк.
– Категорически запрещена. Сотрясение при посадке может…
– А сотрясение от моей посадки не может?
– У меня приказ, – ответил пилот.
Блэк промолчал, надел скафандр и подошел к внутреннему люку. У правого бедра к скафандру на металлической пластине была приварена сумка для инструментов.
Переступив порог, он услышал в наушниках шлема гудящее «Удачи, доктор».
Он не сразу сообразил, что слышит слова пилотов, которые перебороли для этого желание как можно быстрей убраться из жуткого места.
– Спасибо, – неловко и немного обиженно сказал Блэк.
Неуклюже оттолкнувшись от корпуса, он несколько раз медленно перекувырнулся и остался один.
Невдалеке, как будто поджидая его, лежал «Парсек». Сзади (вернее, менжду ног, во время медленного вращения) он увидал длинный полосовой след ракеты.
Он был один – невообразимо! Совсем один…
За всю историю человечества никому не доводилось оказаться в таком абсолютно полном одиночестве. Узнает ли он, подкралась тошнотворная мысль, – успеет ли он узнать, что что-то случилось? Или не заметит? Почувствует, как гаснет сознание, меркнет и исчезает разум, или произойдет все внезапно, как удар кинжала? В любом случае…
Он живо вспомнил шимпанзе – с пустыми глазами, в ознобе от непостижимых кошмаров.
До астероида оставалось двадцать футов. Неуловимо-плавно плыл он через пространство, и кроме человеческого вмешательства, ни одно зернышко песка на нем не было потревожено с астрономически незапамятных времен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9