Сейчас его руины находятся в 16 км к югу от Евфрата, ибо за тысячелетия река много раз меняла свое русло.
От Персидского залива руины Эриду отстоят сегодня еще дальше. В ранний период от Шумера Персидский залив простирался на северо-запад дальше, чем теперь, и Тигр с Евфратом впадали в него отдельными устьями, отстоявшими друг от друга на 130 км .
Обе реки приносили с гор ил и гумус и откладывали их в устьях, создавая низменность с богатой почвой, которая медленно продвигалась на юго-восток, заполняя верхнюю часть залива.
Протекая через вновь намытые земли, реки постепенно сближались, пока не слились в одну, сформировав единое русло, впадающее в Персидский залив, берега которого сегодня отодвинулись на юго-восток почти на 200 км дальше, чем в дни расцвета Эриду.
Ниппур располагался в 160 км от Эриду, выше по течению. Его руины также теперь далеко от берегов капризного Евфрата, который протекает в настоящее время на 30 км западнее.
Ниппур оставался религиозным центром шумерских городов-государств еще долго после окончания Убайдского периода, перестав даже быть одним из крупнейших и наиболее могущественных городов. Религия — вещь более консервативная, чем любые другие аспекты человеческой жизни. Город мог стать религиозным центром вначале потому, что был столицей. Затем он мог потерять свою важность, сократиться по размеру и по населенности, даже попасть под контроль завоевателей, тем не менее продолжая оставаться почитаемым религиозным центром. Достаточно вспомнить о важности Иерусалима в те века, когда он был всего лишь полуразрушенной деревней.
По мере того как Убайдский период двигался к завершению, созревали условия для величайшего из всех изобретений, самого важного в цивилизованной истории человечества — изобретения письменности.
Одним из факторов, которые вели шумеров в этом направлении, должна была быть глина, которую они использовали при строительстве. Шумеры не могли не заметить, что мягкая глина легко воспринимала отпечатки, которые сохранялись и после того, как она обжигалась и затвердевала в кирпич. Поэтому мастера вполне могли додуматься до того, чтобы делать отметины умышленно, вроде подписи на собственной работе. Чтобы помешать «подделкам», они могли придумать
выпуклые штампы, которые можно было оттиснуть на глине в форме картинки или рисунка, служивших подписью.
Следующий шаг был сделан в городе Урук, расположенном в 80 км выше по течению от Эриду. Урук достиг преобладания к концу Убайдского периода, и следующие два столетия, с 3300-го по 3100 г ., называют Урукским периодом. Быть может, Урук стал деятельным и процветающим именно потому, что там были сделаны новые изобретения, или, наоборот, изобретения появились потому, что Урук стал деятельным и процветающим. Сегодня трудно различить причину и следствие этого процесса.
В Уруке выпуклые штампы были заменены цилиндрическими печатями. Печать представляла собой маленький каменный цилиндр, на котором в углубленном рельефе вырезалась какая-нибудь сценка. Цилиндр можно было прокатать по глине, получив отпечаток, повторяющийся, по желанию, снова и снова.
Такие цилиндрические печати множились в последующей месопотамской истории и явно представляли собой не только средства для подписи, но и произведения искусства.
Другим стимулом к изобретению письменности была необходимость учета. Храмы были центральными складами зерна и других вещей, при них были загоны для скота. Они содержали избыток, который расходовался на жертвы богам, на продовольствие в голодные периоды, на военные нужды и т. д. Жрецы должны были знать, что они имели, что получали и что отдавали.
Простейший способ учета — делать отметки, например зарубки на палочке.
С палочками у шумеров было плохо, но печати подсказывали, что можно использовать глину. Так стали делать отпечатки разного вида для единиц, для десятка, для шести десятков. Глиняную табличку, на которой содержались учетные данные, можно было обжечь и хранить как постоянную запись.
Чтобы показать, относится ли данное сочетание меток к скоту или к мерам ячменя, жрецы могли сделать на одной табличке грубое изображение головы быка, а па другой — изображение зерна или колоса. Люди поняли, что некоторая метка может обозначать определенный объект. Такая отметка называется пиктограммой («картиночным письмом»), и, если люди договаривались, что одна и та же совокупность пиктограмм означает одно и то же, они получали возможность общаться друг с другом без помощи речи и сообщения могли сохраняться постоянно.
Мало-помалу о значках договорились — может быть, уже к 3400 г . н. э. Далее додумались до того, что абстрактные идеи можно выражать идеограммами («понятийным письмом»). Так, кружок с лучами мог представлять Солнце, но он мог представлять и свет. Грубый рисунок рта мог означать голод, но мог означать и просто рот. Вместе с грубым изображением колоса он мог означать еду.
Время шло, значки становились все более схематичными и все меньше и меньше напоминали объекты, которые они первоначально изображали. Ради скорости писцы перешли к изготовлению значков путем вдавливания в мягкую глину острого инструмента так, что получалась узкая треугольная вмятина, похожая на клин. Значки, которые стали строить из этих меток, мы теперь называем клинописью.
К концу Урукского периода, к 3100 г . до н. э., шумеры имели полностью развитый письменный язык — первый в мире. Египтяне, деревни которых усеивали берега реки Нил в северо-восточной Африке, в полутора тысячах км к западу от шумерских городов, услышали о новой системе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85