К несчастью, поступить так – значило нарушить Инструкцию. Даже если бы Харлан решился на это неслыханное преступление, случайное воздействие могло изменить Реальность самым неожиданным образом. Она могла стать еще хуже. Только кропотливый анализ и тщательные Вычисления могли предсказать истинный характер Изменения Реальности.Но каковы бы ни были мысли Харлана, он оставался Наблюдателем, а идеальный Наблюдатель – это просто машина, составляющая донесения и снабженная органами чувств. Для эмоций здесь места не было.В этом смысле донесения Харлана были само совершенство.В конце второй недели Вычислитель Гобби Финжи пригласил Харлана в свой кабинет.– Хочу похвалить вас, Наблюдатель, за ясность и стройность ваших докладов, – голос Вычислителя звучал сухо и холодно. – Однако меня интересует, что вы думаете на самом деле.Лицо Харлана сделалось настолько непроницаемым, словно оно было вырезано из милого его сердцу дерева.– Я не думаю на такие темы.– Бросьте. Вы ведь из 95-го, и мы с вами оба отлично понимаем, что это значит. Несомненно, 482-е должно вас раздражать.Харлан пожал плечами.– Найдите в моих отчетах хоть одно слово, свидетельствующее о раздражении.Ответ был дерзким, и Финжи со злостью забарабанил по столу коротенькими пальчиками.– Отвечайте на мой вопрос.– С точки зрения Социологии это Столетие во многих отношениях докатилось до предела. Три последних Изменения Реальности только ухудшили положение вещей. Я полагаю, что раньше или позже вмешательство станет необходимым. Крайности еще никогда не приводили к добру.– Значит, вы взяли на себя труд познакомиться с прошлыми Реальностями Столетия?– В качестве Наблюдателя я обязан знать все относящиеся к делу факты.Разумеется, знакомство со всеми фактами было правом и даже обязанностью Харлана. Не знать этого Финжи не мог. Каждое Столетие периодически сотрясали Изменения Реальности. Даже самые тщательные Наблюдения через некоторое время теряли свою ценность и нуждались в дополнительной проверке. Именно поэтому все Столетия, охватываемые Вечностью, находились под ее непрерывным контролем. Но профессиональное Наблюдение заключалось не только в собирании фактов, но и в установлении их связей с фактами из прошлых Реальностей.Харлан пришел к выводу, что их разговор не был вызван одной только неприязнью Финжи к нему. Что-то крылось за этой попыткой выведать его мысли. Поведение Вычислителя было явно враждебным.В другой раз Финжи, неожиданно заглянув в маленькую комнатушку, служившую Харлану кабинетом, заявил:– Ваши отчеты произвели благоприятное впечатление на Совет Времен.После короткой паузы Харлан неуверенно пробормотал:– Благодарю вас.– Совет считает, что вы проявили недюжинную проницательность.– Я делаю все, что могу.Следующий вопрос Финжи был совершенно неожиданным:– Вам когда-нибудь доводилось встречаться со Старшим Вычислителем Твисселом?– С Вычислителем Твисселом? – Харлан широко раскрыл глаза. – Нет, сэр. А почему вы спросили?– Похоже, что именно он особо заинтересовался вашими отчетами. – Финжи надул свои румяные щеки и переменил тему разговора: – Вы знаете, у меня сложилось впечатление, что ваши взгляды на историю довольно своеобразны.Искушение оказалось слишком велико. В краткой схватке осторожности с тщеславием последнее взяло вверх.– Я занимался изучением Первобытной истории, сэр.– Первобытной истории? В школе?– Нет, не в школе. Скорее по собственному почину. Первобытная история – это, так сказать, мое хобби. Глядишь на нее, и кажется, что она застыла неподвижно, не то что Столетия Вечности, которые непрерывно меняются. – Заговорив о любимом предмете, Харлан немного оживился. – Все равно как если бы взять фильмокнигу и детально рассматривать кадр за кадром. Мы увидим массу подробностей, которых некогда бы и не заметили, если бы лента двигалась с нормальной скоростью. Я думаю, что мое увлечение здорово помогает мне в работе.Финжи чуть шире раскрыл свои меленькие глазки, изумленно посмотрел на Харлана и вышел, не сказав ни слова.Впоследствии он не раз заводил разговор о Первобытной истории и молча выслушивал сдержанные комментарии Харлана; при этом его пухлое личико оставалось совершенно бесстрастным.Харлан не знал, сожалеть ли ему об этом разговоре или же рассматривать его как удачный шаг на пути к повышению.Он стал склоняться к первому мнению после того, как, столкнувшись с ним в коридоре N1, Финжи спросил вдруг так, чтобы слышали окружающие:– Скажите, Харлан, почему у вас всегда такая постная физиономия? Вам хоть раз в жизни случалось улыбаться?Харлан с горечью подумал, что Финжи его ненавидит. Сам же он после этого эпизода стал испытывать к главе Сектора что-то вроде брезгливого отвращения.
Потратив три месяца на изучение порученного ему вопроса, Харлан обсосал его до косточек. Поэтому его нисколько не удивило неожиданное распоряжение срочно явиться в кабинет Финжи.Он давно уже ожидал нового назначения. Заключительный доклад был готов уже неделю назад. В 482-м существовало сильное стремление увеличить экспорт тканей из целлюлозы в Столетия, лишенные лесов, вроде 1174-го, однако встречное предложение о поставках копченой лососины вызывало серьезные возражения. У Харлана накопился длинный список подобных вопросов, и все они были тщательно проанализированы.Захватив проект заключения, он направился к Финжи. Однако речь пошла совсем не о 482-м. Вместо этого Финжи представил Харлана маленькому сморщенному человечку с редкими седыми волосами и улыбающимся личиком гнома. Улыбка карлика, то озабоченная, то добродушная, ни на секунду не исчезала с его лица.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11