– Я не прошу вас об этом. Продолжайте работу.Следующий – гипотермия. Этот сектор был больше остальных. Он должен был заниматься всем телом, и здесь основным инструментом был термометр. Данные о температуре в конечностях, в различных точках туловища, в чувствительных контактах, измеряющих температуру на определенной глубине под кожей. Здесь были постоянно ползущие ленты с записью температурных кривых, причем над каждой извивавшейся лентой была своя табличка: «Кровеносная», «Дыхательная», «Сердечная», «Кишечная», «Почечная» и так далее.– Какие-нибудь проблемы, Сойер? – спросил Рейд.– Нет, Сэр. Общая средняя температура составляет 28 градусов по Цельсию – 82 градуса по Фаренгейту.– Можете не переводить, спасибо.– Да, Сэр.Рейд словно ощутил уколы гипотермии на своих собственных, жизненно важных органах.60 градусов по Фаренгейту ниже нормы, 60 решающих градусов, замедлявших процессы метаболизма до 1/3 нормальных и до такой же степени уменьшающих потребность в кислороде, замедляющих сердцебиение, скорость течения крови, все жизненные функции, а также напряженность в блокированном тромбом мозге, и делающих окружающую среду более приятной для корабля, который вскоре войдет в джунгли человеческих внутренностей.Картер повернулся к Рейду.– Все сделано, Дон?– Настолько, насколько это было возможно, учитывая, что во всем пришлось импровизировать.– Я в этом только сомневаюсь.Рейд вспыхнул.– Что это должно означать, генерал?– Никакая импровизация не была нужна. Для меня не секрет, что вы уже заложили фундамент для биологических экспериментов с помощью миниатюризации. Разве вы не планировали специально исследования кровообращения человека?– Специально не планировали, нет. Но моя группа занималась этой проблемой, что вполне естественно. Это их работа.– Дон…Картер заколебался, а затем медленно продолжал:– Если это дело сорвется, Дон, для правительственной Комнаты Трофеев понадобится чья-то голова, и моя будет самой подходящей. Если оно закончится успешно, вы и ваши люди вернутся, пахнущие как лилии долины. Если это случится, не пытайтесь слишком далеко протолкнуть свои дела.– Военные все еще будут более нужными, а? Вы советуйте мне не заниматься этим?– Разумнее было бы не заниматься. Ладно, поговорим о другом. Что там случилось с этой девушкой, с Корой Петерсон?– Ничего. А что?– Ваш голос был довольно громок. Я слышал его еще до того, как вошел в комнату для заседаний. Вам известна какая-либо причина, по которой она не могла бы отправиться в это путешествие?– Она женщина. На нее нельзя положиться в исключительных обстоятельствах. Кроме того…– Да?– Если хотите причину, Дьювал напустил на себя свою обычную мину законодателя, и я автоматически возразил. Насколько вы доверяете Дьювалу?– Что вы понимаете под словом «доверяете»?– Какова настоящая причина вашего решения послать Гранта с этой миссией? За кем, вы полагаете, он должен следить?– Я не приказывал ему следить ни за кем, – ответил Картер низким хриплым голосом. – Команда уже должна сейчас проходить стерилизующий коридор. * * * Грант втягивал носом слабый медицинский запах, чувствовавшийся в воздухе, и был благодарен за возможность быстро побриться. Когда на борту женщина, не мешает выглядеть наилучшим образом. И форма ОМСС была совсем неплоха: цельный комбинезон, перехваченный ремнем, странная смесь научности и франтоватости. Тот, который нашли для него, жал ему под мышками, но ему, вероятно, придется носить его не больше часа.Он и другие члены команды проходили один за другим через коридор, пронизанный тусклым светом с богатым содержанием ультрафиолетовых лучей. Для защиты глаз от облучения они надели черные очки.Кора Петерсон шла непосредственно перед Грантом, так что он тихонечко сожалел, что перед его глазами черные линзы, через которые не так видна ее красивая походка.Желая начать разговор, он спросил:– Разве эта прогулка действительно достаточна для того, чтобы стерилизовать нас, мисс Петерсон?Она быстро повернула голову и сказала:– Я думаю, вам не следует беспокоиться за свои мужские достоинства.У Гранта искривился рот. Он сам на это напросился.– Вы недооцениваете моей наивности, мисс Петерсон, и я получаю несправедливый прокол из-за вашей софистики.– Я не хотела вас обидеть.Дверь в конце коридора автоматически открылась, и Грант, тоже автоматически, приблизился к девушке и предложил ей руку.Она уклонилась и переступила порог вслед за Дьювалом.– Я не обиделся, – сказал Грант. – Я просто считаю, что мы не являемся по настоящему стерильными. С точки зрения микробов, я имею в виду. В лучшем случае мы стерильны только снаружи. Внутри же у нас просто кишат микробы.– В этом случае, – возразила Кора, – и Бенеш тоже не стерилен. Я имею в виду, с точки зрения микробов. Но каждая бацилла, которую мы убьем – это на одну бациллу меньше, чем мы внесли бы внутрь иначе. Наши бациллы будут миниатюризированы вместе с нами, конечно, и мы не знаем, как такие миниатюризированные бациллы будут действовать на человека, когда попадут в его кровь. С другой стороны, через час все миниатюрные бациллы в его крови увеличатся до нормальной величины, и это увеличение может оказаться более опасным, чем все остальное. Чем меньше Бенеш будет подвержен неизвестным факторам, тем лучше.Она покачала головой.– Очень многого мы не знаем. Это действительно не подходящий случай для экспериментов.– Но ведь у нас нет выбора, не правда ли, мисс Петерсон? Можно я буду называть вас на это время Корой?– Мне все равно.Они вошли в большую круглую комнату, застекленную со всех сторон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68