Есть ли какие-нибудь проблемы по остановке сердца?– Никаких. Это можно сделать, просто обнажив кинжал, как сказал Гамлет. Проблема в том, чтобы снова запустить его.– Это, мой дорогой полковник, ваша проблема и ваша ответственность.Он посмотрел на отметчик времени, который показывал 50.– Мы теряем время. Давайте начинать. Задействуйте вашу группу, занимающуюся сердцем, а я проинструктирую людей на «Протерусе». * * * Внутри «Протеруса» освещение было выключено, Мичелз, Дьювал и Кора, возбужденные, сгрудились вокруг Гранта.– Вот так, – сказал Грант. – Они остановят с помощью электрошока сердце Бенеша в момент нашего входа в него и запустят его снова, когда мы пройдем через него.– Запустят его снова! – взорвался Мичелз. – Они что, сошли с ума? Бенеш не может перенести этого в его состоянии!– Я полагаю, – сказал Грант, – они решили, что это единственная возможность успешно выполнить нашу миссию.– Если эта возможность единственная, то наша миссия провалилась.– У меня есть опыт операций на открытом сердце, Мичелз, – сказал Дьювал. – Это возможно. Сердце крепче, чем мы думаем. Оуэнс, сколько времени нам понадобится, чтобы пройти через сердце?Оуэнс выглянул из рубки.– Я как раз подсчитал это, Дьювал. Если у нас не будет задержек, нам понадобится от 55 до 57 секунд.Дьювал пожал плечами.– У нас будет еще 3 секунды в запасе.– Тогда давайте скорее приступим к выполнению задачи, – предложил Грант.– Мы уже сейчас дрейфуем вместе с течением по направлению к сердцу, – ответил Оуэнс. – я включу двигатели на полную мощность. Но мне нужно сначала проверить их. Они получили довольно серьезную порцию ударов.На килевую качку наложилась бесшумная пульсация, и ощущение движения вперед пересилило монотонную, беспорядочную дрожь Броуновского движения.– Выключите освещение, – сказал Оуэнс. – Вам лучше отдохнуть, пока я буду нянчиться с этой штукой.Освещение выключили, и все снова направились к окну, даже Мичелз.Окружающий мир полностью изменился.Это была та же кровь. Она содержала все те же частицы и молекулярные соединения, все кусочки и фрагменты, тромбоциты и красные кровяные тельца, но отличие…Теперь это была верхняя полая вена, идущая от головы и шеи, кислород в ней был уже израсходован.Красные кровяные тельца были лишены кислорода и теперь содержали только гемоглобин, а не оксигемоглобин, это ярко-красное соединение гемоглобина и кислорода.Собственно гемоглобин был голубовато фиолетовым, и в прыгающем отражении миниатюризированных световых волн корабля каждое тельце сверкало вспышками голубого и зеленого, часто перемешивающимся с фиолетовым. И все вокруг несло на себе оттенок этих лишенных кислорода частиц.Проплывали в тени тромбоциты, и дважды корабль прошел мимо – на довольно приличном расстоянии – огромных тяжеловесных белых кровяных телец, окрашенных теперь в зеленоватый оттенок.Грант взглянул еще раз на профиль Коры, поднятый вверх в почти религиозном экстазе, и стал смотреть на бесконечно таинственную темную голубизну.«Она похожа на снежную королеву некоей полярной области, залитую светом зелено-голубоватого рассвета», – выспренно подумал он.Неожиданно он почувствовал себя опустошенно и тоскливо.– Великолепно! – пробормотал Дьювал, но смотрел он вовсе не на Кору.– Вы готовы, Оуэнс? – спросил Мичелз. Я собираюсь вести вас через сердце.Он пошел к своим картам и включил небольшой верхний светильник, который тут же потускнел в сумрачной голубизне, наполнявшей «Протерус» странной таинственностью.– Оуэнс! – позвал он. – Карта сердца А-2, подход. Правое предсердие. Вы нашли ее?– Да, есть.– Разве мы уже в сердце? – спросил Грант.– Прислушайтесь! – сказал Мичелз раздраженно. – Не смотрите. Слушайте.Полная тишина воцарилась после этих слов на «Протерусе».Они услышали это – словно отдаленный гул артиллерийской канонады. Это была всего лишь ритмичная вибрация пола корабля, медленная и размеренная, но становившаяся все громче. Неясный глухой звук, за ним еще более неясный, пауза, затем повторение, громче, все громче.– Сердце! – воскликнула Кора. – Это оно!– Совершенно верно, – сказал Мичелз, – сердцебиение немного замедленно.– И мы слышим его не совсем верно, – с неудовольствием заметил Дьювал. – Звуковые волны слишком огромны сами по себе, чтобы воздействовать на наше ухо. Они вызывают вторичную вибрацию корабля, но это не то же самое. При настоящих исследованиях тела…– В некоем отдаленном будущем, доктор, – сказал Мичелз.– Оно звучит, как пушка, – заметил Грант.– Да, но это заградительный огонь, два миллиарда ударов за 70 лет, – сказал Мичелз. – Даже больше.– И каждый удар, – добавил Дьювал, – это тонкий барьер, отделяющий нас от вечности, дающий нам время примириться с…– Эти удары, в частности, – заметил Мичелз, – посылают нас прямо к вечности и не дают нам вообще никакого времени. Замолчите вы все. Вы готовы, Оуэнс?– Я готов. Я за рычагами управления, и карта передо мной. Но как я отыщу путь через все это?– Мы не можем заблудиться, даже если бы хотели. Сейчас мы находимся в верхней полой вене в точке соединения с нижней. Нашли ее?– Да.– Хорошо. Через несколько секунд мы войдем в правое предсердие, первую сердечную камеру, и им следует остановить сердце. Грант, радируйте наши координаты.Грант на какое-то время отключился от всего, очарованный открывшимся перед ним видом. Полая вена была самой большой веной, собиравшей на своем протяжении всю кровь из тела, за исключением легких. Когда она входила в предсердие, то превращалась в обширную резонирующую камеру, стены которой терялись из виду, так что казалось, что «Протерус» попал в темный безбрежный океан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68