Только к полудню следующего дня Роуз добралась до своего кабинета. Она дождалась, пока Дрейк и гаукинянин уйдут по делам, ибо не хотела отцеплять при них крошечный магнитофон, который прикрепила накануне вечером к спинке кресла Дрейка. Она не собиралась делать запись тайком от мужа, просто он задержался на работе, а сказать про магнитофон при гаукинянине она, конечно, не могла. Позже, когда все уляжется...
Использование магнитофона не считалось чем-то особенным. Надо было записать выражения и интонацию гостя для дальнейшего изучения специалистами института. А спрятала Роуз его для того, чтобы никто лишний раз не волновался, и все вели себя естественно. Теперь же она решила не относить магнитофон в институт вообще. Он послужит другой цели. Весьма неприглядной цели.
Она решила проследить за Дрейком.
Роуз прикоснулась пальцами к маленькой коробочке и непроизвольно подумала, как пройдет этот день у ее мужа. Социальные контакты между различными мирами еще не стали обыденностью, и появление на улицах города гаукинянина могло собрать толпы народа. Но Дрейк выдержит, в этом она не сомневалась. Дрейк все выдержит.
Роуз еще раз прослушала звуки прошедшего вечера, повторяя наиболее любопытные места. Слова Дрейка ее разочаровали. С чего бы это гаукинянин заинтересовался ими персонально? С другой стороны, врать ей Дрейк не станет. Хорошо бы перепроверить информацию через Комиссию по безопасности... Нет! Она почувствовала неловкость от одной лишь этой мысли; Дрейк никогда бы не стал ее обманывать.
А в общем-то... Ну почему бы Харгу Толану не навести о них справки? Он мог точно так же поинтересоваться данными остальных биологов института. Нет ничего необычного в стремлении подобрать себе дом, приятный по собственным меркам, какими бы те ни были.
А даже если он... даже если он наводил справки только о них... почему это вызвало такую перемену в Дрейке: от крайней враждебности до крайней заинтересованности? Несомненно, Дрейк многого не договаривал. Один Бог знает, как много.
Мысли Роуз медленно вращались вокруг возможности межзвездных интриг. До сих пор среди пяти населяющих галактику мыслящих рас не наблюдалось никаких проявлений враждебности или взаимной неприязни. Может быть, в силу того, что жили они достаточно далеко друг от друга. Расстояние делало невозможными даже поверхностные контакты. Ни экономические, ни политические интересы разных миров не пересекались.
Но таково ее личное мнение. Роуз не являлась членом Комиссии по безопасности. И если конфликт все-таки имел место, если существовала опасность, и были основания полагать, что гаукинянин прибыл с немирной целью - Дрейк бы об этом знал.
Хотя, как сказать? Вряд ли он занимает достаточно высокую должность, чтобы его информировали об опасностях, связанных с визитом доктора с планеты Гаукина. Роуз всегда представляла его мелким клерком, и он не пытался развеять этот образ. И тем не менее...
А вдруг он далеко не мелкий клерк?
От одной мысли ее передернуло. Это уже походило на шпионские романы с переодеваниями, которые так любили в двадцатом веке, когда еще существовали такие понятия, как "атомные секреты".
Мысль о переодеваниях оказалась решающей. В отличие от Дрейка, она не была настоящим полицейским и не могла даже представить, как поступил бы полицейский на ее месте. Но Роуз знала, как проворачивались такие дела в старинных романах.
Она положила перед собой лист бумаги, взяла карандаш и провела вертикальную черту посередине. Одну половину листа она озаглавила "Харг Толан", вторую - "Дрейк". Под "Харгом Толаном" написала: "профессия", после чего задумчиво добавила три вопросительных знака. В конце концов, никто ведь не знал, доктор он или межзвездный агент. Какими доказательствами располагал в этом отношении институт? Никакими, кроме собственных же утверждений гостя. Может быть, поэтому Дрейк так упорно расспрашивал его об Ингибиционной Смерти? Заранее проработал эту тему и пытался поймать гаукинянина на ошибке?
Просто голова кругом!..
Роуз вскочила и решительно вышла из кабинета. Покидая институт, она никому не сказала ни слова, даже не предупредила секретаря, куда она отправилась и когда вернется.
Выйдя на улицу, она тут же спустилась на третий уровень подземки и дождалась пустого купе. Последующие две минуты показались ей вечностью. Непослушными губами Роуз произнесла в микрофон над сиденьем:
– Нью-йоркская медицинская академия.
Дверцы кабинки закрылись, поезд понесся вперед, с шипением рассекая воздух.
За последние двадцать лет нью-йоркская медицинская академия значительно выросла как вширь, так и в высоту. Одна библиотека занимала целое крыло на третьем этаже. Разумеется, если бы все содержащиеся в ней книги, брошюры и журналы хранились в их первоначальной печатной форме, не хватило бы и всего здания. Ходили слухи, что количество печатной периодики будет ограничено последними пятью годами вместо десяти, как было сейчас.
Как член академии, Роуз имела свободный доступ ко всем материалам. Она стремительно направилась в отдел внеземной медицины. К огромной ее радости, там никого не оказалось.
Наверное, умнее было бы прибегнуть к помощи библиотекаря, но Роуз решила этого не делать. Чем тоньше и уже будет ее след, тем труднее будет Дрейку его взять.
Она самостоятельно бродила вдоль полок, тревожно перебирая пальцами корешки книг и журналов. Литература была главным образом на английском, хотя попадалось много книг на немецком и русском языках. По странной иронии не оказалось ни одной, написанной внеземными символами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15