Имея наши технологии и ресурсы, они еще могут заново воссоздать преобразовать…
Жаркий сорванный шепот Мореану заглушил голос председателя:
– Вы нарушаете регламент. Комитет готов выслушать любые доводы, которые вы желаете высказать в собственную защиту, но проповедь о правах землян лежит вне законной сферы данной дискуссии.
Слушания были официально объявлены закрытыми. Независимая партия одержала значительную политическую победу; на этом сходились абсолютно все. Из всех членов Комитета один лишь Франклин Мейнард остался не вполне удовлетворен. Его продолжал грызть червячок сомнения.
Может быть…
Может быть, нужно попробовать в самый последний раз? В самый последний раз попробовать переговорить с этим странным обезьяноподобным коротышкой, послом Земли?
Мейнард быстро принял решение и стремительно перешел к действиям. Единственное промедление было вызвано необходимостью запастись свидетелем: разговор в приватном режиме с глазу на глаз с землянином был чреват опасными последствиями даже для него.
Луис Морено, посол Земли на Авроре, представлял собой, откровенно говоря, жалкую пародию на человека. И это не было случайностью. Все дипломатические представители Земли на планетах Внеземелья были темноволосыми, низкорослыми или морщинистыми – а то и все это сразу.
Это была всего лишь вынужденная мера самозащиты, поскольку Внеземелье обладало огромной притягательностью в глазах землян. К примеру, дипломаты, вкусившие всех прелестей жизни на Авроре, волей-неволей проникались отвращением к мысли о возвращении на Землю. Но хуже всего и намного опаснее было то, что, попадая на Аврору, они все больше сроднялись с полубогами со звезд и все больше отдалялись от обитателей перенаселенных земных трущоб.
Если, конечно, сам посол не оказывался отверженным. Или не обнаруживал, что к нему относятся с некоторым презрением. После этого едва ли можно было сыскать где-то более преданного слугу Земли, человека, который был бы меньше подвержен коррупции.
Рост посла Земли ограничивался всего пятью футами двумя дюймами, у него была лысая голова и покатый лоб, манерная розоватая бородка и красные глаза. Он где-то подхватил простуду и время от времени трубно сморкался в платок. И тем не менее в уме ему отказать было нельзя.
Вид землянина и издаваемые им звуки доставляли Франклину Мейнарду физические мучения. От каждого приступа кашля его начинало подташнивать, а когда посол утирал нос, его бросало в дрожь.
– Ваше превосходительство, – обратился к землянину Мейнард. – Я просил вас об этом сеансе связи, поскольку мне нужно сообщить вам, что наше Собрание постановило обратиться к вашему правительству с требованием отозвать вас на Землю.
– Это весьма любезно с вашей стороны, советник. Я подозревал об этом. И по какой же причине?
– Причина выходит за рамки этого разговора. Полагаю, любое суверенное государство имеет прерогативу решать, объявлять какого-либо представителя иностранной державы персоной нон грата или нет. Впрочем, не думаю, чтобы вы в самом деле нуждались в каких-либо пояснениях по данному вопросу.
– Что ж, ладно. – Посол сделал паузу, чтобы воспользоваться платком, и гнусаво извинился. – Это все?
– Не совсем, – ответил Мейнард. – Я хотел бы затронуть еще кое-какие вопросы. Останьтесь!
Покрасневшие ноздри посла слегка раздулись, однако он с улыбкой произнес:
– Почту за честь.
– Ваша родина, ваше превосходительство, – надменно проговорил Мейнард, – в последнее время проявляет определенную враждебность, которую мы на Авроре находим крайне раздражающей и излишней. Полагаю, что по возвращении на Землю вам представится подходящий случай употребить ваше влияние на то, чтобы предотвратить дальнейшие враждебные проявления, подобные тем, что недавно имели место в Нью-Йорке, когда уличная банда избила двух уроженцев Авроры. В следующий раз выплатой компенсации дело может не ограничиться.
– Но это уже эмоциональное преувеличение, советник Мейнард. Не можете же вы считать юнцов, которые вопят на улицах, серьезным подтверждением этой враждебности.
– Она неоднократно подкреплялась разнообразными действиями вашего правительства. Взять для примера хотя бы недавний арест мистера Эрнеста Кейлина…
– Каковой является исключительно внутренним делом Земли, – невозмутимо подхватил посол.
– Однако не относится к разряду тех, которые демонстрируют здравое отношение к Внеземелью. Кейлин был одним из небольшого числа землян, которые до недавних пор могли быть услышанными. У него хватало ума понимать, что никакие данные свыше права не защищают неполноценных людей на том лишь основании, что они неполноценные.
Посол поднялся.
– Меня не интересуют аврорианские теории о расовых различиях.
– Секунду. Возможно, ваше правительство поймет, что большая часть их планов пошла прахом вместе с арестом вашего агента, Мореану. Обратите их внимание на то, что нам теперь известно гораздо больше, нежели до его ареста. Возможно, это немного их остудит.
– А что, Мореану – мой агент? Право же, советник, если я объявлен персоной нон грата, я покину вашу планету. Но утрата мной дипломатической неприкосновенности никоим образом не влечет за собой утраты моей личной неприкосновенности, неприкосновенности честного человека, не причастного ни к какому шпионажу.
– Разве это не ваша работа?
– А что, аврориане автоматически приравнивают дипломатическую деятельность к шпионажу? Мое правительство будет счастливо об этом узнать. Мы примем соответствующие предосторожности.
– Значит, вы пытаетесь выгородить Мореану?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17