– Садитесь, прошу вас!
Вначале мне захотелось убраться отсюда. Эта столовая походила на могилу. Она была длинная, узкая. И свет проникал только через форточку, выходящую во двор. Мебель была не лучше и не хуже той, что обычно встречается в домах мелких провинциальных лавочников. Но в этих стенах, оклеенных желтоватой, цвета неизлечимой болезни бумагой, каждый предмет казался каким-то элементом похоронных украшений. Как, черт подери, женщина могла жить здесь!
Кастэн усадил меня и налил стаканчик какой-то желтушной жидкости, которую он мне представил под претенциозным названием "домашний аперитив". Это было горько и сладко одновременно, я никогда не глотал такой ужасной микстуры.
В душе я ругал себя за свою честность, а эта кладбищенская крыса славила меня за этот поступок.
– Так вы не здешний?
– Нет. Из Парижа...
– Вы работаете?
– Я хотел бы. Поэтому я и приехал в ваш город. Друг сообщил мне, что каучуковая фабрика искала коммивояжера. Я раньше уже работал в химической промышленности.
В его голосе слышался интерес, когда он спросил меня:
– Одним словом, вы сейчас без работы?
– Одним словом, да. Два года назад я оставил работу в Париже и связался с одним мошенником, который собирался организовать предприятие в Марокко. Туда ушли и те небольшие сбережения, что были у меня. Два года я томился в маленьком бюро в Касабланке. Там была жуткая жара, и я никогда не видел у нас никого, даже своего компаньона. Я вернулся в прошлом месяце. Хотел найти работу там, но в ту пору французу в Марокко устроиться было непросто. Короче, я снова во Франции, без единого сантима, без работы. Это совсем не смешно.
– Вы женаты?
– По счастью, нет.
Это я сказал от чистого сердца, при этом живо повернулся к молодой женщине, неподвижно стоявшей у косяка двери.
– Я хочу сказать, по счастью для женщины, которая могла бы за меня выйти.
Она улыбнулась мне. Это было первый раз, и мне показалось, что луч света осветил комнату.
– Здесь у вас с работой не вышло? – спросил могильщик.
– Меня опередили.
– А вам хотелось бы работать в наших местах?
– Все равно где. Ну а здесь... Местность мне нравится. Я и сам из провинции.
Это, конечно же, было "липой", я это сказал только затем, чтобы понравиться им.
Он схватил свою проклятую бутылку с домашним аперитивом.
– Еще слезинку?
Поистине у него был профессиональный жаргон.
– Нет, право, вообще-то я не пью.
Он одобрительно поморгал.
– Вы правы. Мой папаша был алкоголиком, а за разбитые горшки платит Ашилл Кастэн. – И добавил с гордостью: – Ашилл – это я.
Наступило время прощания. Жена вернулась к плите.
– Ну, что ж, месье Кастэн, рад был познакомиться...
– Еще раз спасибо.
Мы пожали руки перед тем, как выйти за порог магазина. Его рука была сухой и холодной. Он не отпустил меня. Его пальцы были, как когти хищной птицы.
– Скажите-ка, месье...
Я вспомнил, что еще не представился.
– Блэз Деланж.
Я ожидал продолжения, но он, казалось, колебался. В его быстрых маленьких глазках читалось раздумье, что для него было непривычным.
– Вы хотите что-то сказать?
Он внимательно оглядел меня с ног до головы без всякого стеснения. Я едва сдержался, чтобы не послать его.
– А если я сделаю вам одно предложение?
– Мне?
– Вас это удивляет?
– Господи, это зависит от того, о чем пойдет речь.
Блондинка вернулась из кухни, где она добавляла воду в телячье жаркое.
– Вы уходите? – спросила она.
В ее голосе был немой укор, а большие голубые глаза казались еще более встревоженными.
– Мне надо на поезд и...
Но муж прервал меня:
– Ты знаешь, о чем я подумал, Жермена?
На самом деле он обращался ко мне, просто разговаривать с женой было для него проще. Гробовщик прочистил горло.
– Мне нужен помощник, чтобы заменять меня, так как мое здоровье оставляет желать лучшего. Поскольку месье ищет работу... Мне кажется, что...
Клянусь, я чуть не расхохотался. Это было самое необычное предложение, какое мне когда-либо делали. Я – могильщик... Я представил себя в треуголке, в туфлях с пряжками, с черной накидкой на плечах, идущим впереди похоронной процессии. Нет, это уж слишком похоже на фарс. Однако я удержался от смеха.
– Заменять вас в чем? – спросил я. – Я совершенно не знаю вашу профессию, месье Кастэн, кроме того, это не слишком веселое занятие.
– Вы ошибаетесь, оно не хуже других.
Ну вот, я его завел. Как и все люди, страдающие желудком, он был крайне чувствителен.
– Я этого не отрицаю, однако считаю, что оно требует некоторых... э-э-э... качеств, которыми я не обладаю.
– Но которые вы сможете приобрести. Конечно, речь не идет о том, чтобы вы организовывали похороны, но наше ремесло включает в себя и другие стороны, которые меня утомляют. Наша работа, видите ли, начинается с каталога... А вы, месье Деланж, боитесь мертвых?
Я прокрутил в голове всех своих умерших знакомых.
– Страх – это не то слово. Я... Они у меня вызывают робость.
– От этой робости легко избавиться, поверьте мне. Вначале и я был, как вы... А потом привык.
Кастэн пожал плечами.
– Я знаю, профаны городят всякое о нашей профессии. Им трудно представить, что это нормальная работа. Однако я могу вас уверить, что хлеб могильщиков имеет тот же вкус, что и хлеб людей других профессий.
В это время в магазине зазвонил телефон, и он вышел. Оставшись наедине с женщиной, я вытащил из кармана фотографию и незаметно протянул ей.
– Возьмите.
Она сунула ее за вырез блузки и прошептала:
– Спасибо.
Некоторое время мы смотрели друг на друга, Жермена была из тех женщин, которых хочется видеть немного несчастными, чтобы иметь возможность их утешить.
1 2 3 4 5