– Подождите...
Она поднимает на меня свои глаза небесного цвета, такие прекрасные, что один из них внимательно следит за другим благодаря конвертирующему страбизму.
– Да?
Я предъявляю ей мое удостоверение. Она берет его, подносит к носу и читает: «Полиция».
– Мадемуазель, вы работали вчера на этом месте?
– Да, а что?
– Внимательно посмотрите на конверт, на который собирались наклеить марки. Он вам ничего не напоминает?
Мой вопрос сбивает ее с толку. Она внимательно смотрит на мен, потом на письмо.
– Что?.. – в испуге бормочет она.
– Послушайте, мне известно, что через ваши руки ежедневно проходят сотни писем и бандеролей... Однако, возможно, вы запоминаете некоторые, чей вид, вес или форма показались вам... необычными?
На сей раз просекла. Она берет мой конверт, крутит в своих хорошеньких ручках, усеянных волосатыми бородавками, потом читает надпись и грациозным движением шеи с эллептическим зобом поворачивает ко мне сияющее лицо:
– Ну да, я его помню: фамилия перед именем... Так редко делают, когда пишут даме...
– Вы помните человека, который принес это письмо?
– Да, прекрасно помню. Это была дама... И ржет, аж сгибается пополам!
– Почему вы смеетесь?
– Я не смею вам сказать...
Если бы я мог себе позволить, то заставил бы ее сожрать все марки вместе с весами.
– Послушайте, лапочка, я уже взрослый мальчик, и моя мама мне все рассказала, так что рожайте!
– Эта самая особа...
– Ну?!
Это что, лизальщица зада марок хочет довести меня до инфаркта? Давно я не испытывал такого напряжения, клянусь!
– Я ее знаю.
Мое изумление так велико, что вы бы успели сварить яйцо всмятку прежде, чем я прихожу в себя.
– Вы ее знаете?
– Да. То есть чисто визуально... Она работает на тротуаре в районе церкви Сент-Мадлен.
И личико юной красавицы заливается краской вокруг огромного родимого пятна бордового цвета, украшающего ее правую щеку.
Я говорю себе, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Тут какое-то совпадение.
– Вы уверены в том, что говорите?
– Да. Я даже припоминаю одну деталь... Не знаю, заинтересует ли она вас...
– Я вам это скажу, когда узнаю, что это за деталь.
– Женщина, о которой я вам говорю, попросила меня не очень сильно шлепать штемпелем по конверту, потому что в нем лежало что-то хрупкое!
Вот теперь, ребята, я получил веское подтверждение
Правдивости ее слов!
– Вы говорите, что эта достойная особа работает на тротуаре в районе Мадлен?
– Да, на улице Сэз... Я вижу ее там каждый день в полдень, потому что обедаю с моим женихом в баре по соседству.
– Вы можете позвать директора? Она его зовет своим козлиным голосом с приятными блеющими интонациями, перекрывая шум. Тот является. Холодный, корректный.
– В чем дело?
Она показывает на меня:
– Этот месье из полиции; он хочет с вами поговорить. Я достаю удостоверение. Его надо всегда держать под рукой, если хочешь поразить своих сограждан.
– Мне на полчаса нужна ваша служащая, чтобы получить от нее крайне важные свидетельские показания. Вы можете ее заменить на это время?
– Разумеется, господин комиссар.
– Спасибо. Мадемуазель, прошу вас надеть пальто и следовать за мной...
Она не заставляет повторять еще раз. Во всей этой истории она видит только возможность смыться, хоть ненадолго, с работы и произвести впечатление на подруг.
Через восемь секунд она выскакивает в зал в миленьком бежевом пальто, латаном и перелатаном.
Ноги у нее красиво изгибаются радугой, что еще больше усиливает ее хромоту.
Когда она выходит, какой-то молодой невежа с силой отпускает дверь, и она хлопает юную красавицу по горбу. Я испепеляю этого придурка убийственным взглядом.
Мы медленно едем по улице Сэз, как такси, ищущее пассажиров. Я выезжаю на бульвары и разворачиваюсь, чтобы снова проехать по этой улице, которая, как все в Париже, имеет одностороннее движение. Мадемуазель выпяливает зенки, высматривая путану, которую мы ищем. Я притормаживаю перед каждой из этих дам, но моя спутница отрицательно качает головой.
– Ее здесь нет, – говорит она наконец.
Это наполняет меня грустью, и, согласитесь, есть от чего. Для очистки совести мы делаем еще три заезда, и в тот момент, когда я уже собираюсь уезжать, малышка издает радостный крик:
– Вот она!
Она показывает на девицу, сложенную, как богиня, которая выходит из гостиницы, закутанная в синюю лису. Ее сопровождает старый лопух-провинциал. Наверняка тот, кого она только что удовлетворила.
Я проезжаю мимо девицы, не сбавляя скорости
– Вы уверены? – настаиваю я.
– Да, да! Я готова поклясться, что это она. Вздох, вырывающийся из моей груди, мог бы наполнить воздухом одноместную спасательную шлюпку.
– Держите, моя милая, вот вам десять «колов». Съешьте пирожное и возвращайтесь на базу на такси. Прощу прошения, но теперь мой черед играть.
Она немного разочарована. Я высаживаю ее перед кондитерской и говорю, что завтра мы увидимся снова.
После этого спешу вернуться на улицу Сэз. Путанка ходит по тротуару мелкими шажками из-за узкой юбки и каблуков-шпилек. Я смотрю на нее, стараясь придать своему взгляду максимум похотливости. Она, чуть наклонив голову, отвечает мне обворожительной улыбкой.
Как раз в этот момент от тротуара отъезжает фургончик, и я спешу поставить мою тачку на его место.
Она с восторгом следит за моим маневром. Эта красивая черноволосая куколка с такой фигуркой – хоть сейчас на выставку.
Останавливаюсь рядом с ней.
– Скажите, красавица, сколько стоят ваши прелести? Она улыбается.
– Ради такого красавца, как вы, я готова на любые безумства... Пятьдесят франков, и вам гарантированы незабываемые ощущения!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34