– Это котлы Ван Борена? – спрашиваю я.
– Да... Просто чудо, что они не пострадали от удара при падении...
– Действительно.
Я вопросительно смотрю на Робьера. К чему он хочет привести, показывая часы?
– Переверните защитную пластинку, – говорит он. Я подчиняюсь и с удивлением обнаруживаю крохотную фотографию, приклеенную на внутренней стороне крышки. Снимок размером с четверть почтовой марки, и хотите верьте, хотите нет, но я не могу разобрать, что на нем изображено. Но поскольку нашим развитым мозгам все что-то напоминает, я предполагаю, что это снимок шкуры пантеры. На нем разной величины пятна, расположенные равномерно. Смотрю на Робьера.
– Что это такое?
Он достает из того же ящика, откуда извлек часы, лупу и протягивает ее мне.
Я смотрю через выпуклое стекло, но оно увеличивает документ, не делая его четче. Мне так и не удается разобрать природу изображенного.
Это напоминает фотозагадки из изданий типа «Констернасьон». Видишь что-то большое, белое и круглое, и вас спрашивают, что это такое: луна в первой четверти, портрет покойного короля Tаруха или задница Бардо.
Я продолжаю глупо думать: шкура пантеры.
– Что вы об этом скажете, Робьер? Он пожимает плечами:
– Ничего.
– Что, по-вашему, изображено на этой маленькой фотографии?
– Может, бактерии в увеличенном виде?
Рыжий открывает передо мной новые горизонты. Я всматриваюсь. Действительно, это могут быть микробы. Или семейство солитеров в отпуске.
– Очень любопытно!.. Это фото должно представлять большой интерес, раз он спрятал его в свои часы.
– Мне тоже так кажется.
– Вы показывали это экспертам?
– Пока нет... В конце дня я еду в Брюссель, где покажу профессору Брооссаку, первоклассному специалисту.
– Знаете, а ваш Ван Борен занимался странными для отпрыска почтенной семьи делами.
Робьер неопределенно разводит руками. А он еще не в курсе истории с засахаренными брильянтами!
– Вы сообщили в фирму «Оптика»?
– Да, по телефону.
– Ну и что?
– Здесь мы тоже находим нечто необычное.
– То есть?
– Ван Борен уже две недели как не работает в фирме.
– Уволен?
– Сам уволился.
Это мне кое-что напоминает. Если бы Старик знал об этом деле, то, спорю, массировал бы сейчас черепушку. Всякий раз, когда взволнован, он характерным движением проводит по кумполу.
Я прощаюсь с Робьером.
– Вы долго пробудете здесь? – спрашивает он.
– Нет. В любом случае уезжаю завтра вечером. Меня ждут в конторе! Он улыбается.
– Вы не сидите без работы, а?
Я отвечаю ему одной из самых любимых поговорок Фелиси:
– Работа – это здоровье!
С этими мудрыми словами я и отваливаю, унося в чайнике еще одну тайну.
Глава 6
Как сказал один великий философ, три часа пополудни – это критическая точка дня. Это момент, когда слишком поздно идти в кино на первый сеанс, но еще слишком рано идти туда на второй.
Из здания криминальной полиции я выхожу ровно в три, что могут вам подтвердить любые честные часы.
Солнце по-прежнему светит на полную катушку и льежцы пребывают в полной эйфории. Я спускаюсь по широкому проспекту, запруженному трамваями и машинами, составляющему становой хребет города. Дойдя до редакции газеты «Ла МЕз», рассматриваю витрины, на которых приколоты фотографии событий местного значения. «Друзья песни», возобновление «Руки массажиста» в муниципальном театре, награжденная собака, выборы Мисс Темное пиво... Люди с интересом рассматривают снимки.
Эти фотографии заставляют меня вспомнить о той, которую не разглядишь и через лупу. Задача фотографии давать точное изображение предметов, людей, животных или пейзажей. Тогда почему тот маленький снимок такой неясный?
Ван Борен работал в фирме, производящей фотоаппараты. Навернка существует какая-то связь между фотографией и почтенной фирмой «Оптика» из Кельна, из которой уволился милейший Джеф. Его жена не знала о том, что он уволился. Так за каким чертом мой Ван Борен торчал в отеле в двух шагах от своего дома со своими засахаренными фруктами, брильянтами и лилипутской фотографией?
Отель!
Там все началось, по крайней мере мое участие. Робьер, кажется, не знает, что его «клиент» останавливался там. Может быть, я что-нибудь выясню после осмотра багажа убитого? Как знать?
Возвращаюсь в достопочтенное заведение, где провел часы невообразимой скуки. Увидев меня, дежурный администратор широко разевает моргалы.
– Месье не?..
– Да, я не... Из-за этих вовремя уходящих поездов я опоздал на свой и решил продлить свое пребывание здесь еще на сутки.
– К вашим услугам, месье!
– Вот моя квитанция из камеры хранения. Будьте любезны забрать мой чемодан с вокзала.
– Сию минуту, месье.
– Мой номер еще свободен? Я к нему привык и хотел бы сохранить за собой.
– Конечно, месье.
Я даю ему королевские чаевые и, снимая с доски ключ, роняю стофранковую бумажку. Естественно, парень ныряет за ней.
Если вы хотите, чтобы человек согнул спину, бросьте на пол купюрку. Эффект мгновенный и чудесный! Не успеете вы сказать «уф», как он уже стоит на четвереньках.
Я пользуюсь случаем, чтобы снять с доски и ключ от двадцать шестого, потому что таков был мой план, но тут у меня вышла промашка: крючок голый. Ключа нет.
Я огорчен! Я знаю, что Ван Борен не забрал с собой вещички, а с другой стороны, дирекция отеля еще не может быть в курсе его смерти.
Служащий протягивает мне мою купюрку.
– Спасибо, – благодарю я его. – Какой я безрукий. – И насмешливо спрашиваю: – А Ван Борен тут?
Можете себе представить более дурацкий вопрос?
Если он ответит «да», у меня будет такая рожа, что от ее вида может случиться выкидыш у крокодилицы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32