– А иногда жертвуя и чужими жизнями…– Но и вы далеко не святая невинность, – усмехнулся Энстроу.– Да, на моей совести есть и человеческие жизни, – согласился судья. – Тем больше сомнений вызывает у меня дело этого мальчика. Я даже имени его не помню.– И хорошо, что не помните.– Должен же человек когда-то остановиться и оглянуться на пройденный путь.– Однако вы не прочь стать губернатором, как и ваш отец в свое время, не так ли? – продолжал настаивать Энстроу.– Мечтаю уже много лет.– И такая возможность у вас теперь есть, она там, – Энстроу сделал жест в сторону тюрьмы на Мэретта-стрит. – Губернатор Лайтуэлл трясется от страха в своей резиденции. С его помощью компания лесопильных заводов «Акма» сорвала изрядный куш на сделках с лесом, о чем стало известно Макдаффу. На предстоящих выборах при поддержке Макдаффа вы легко возьмете верх над Лайтуэллом. Макдафф уже говорил об этом.– Откуда вы знаете?– Неважно. Знаю, что Макдафф побывал в Вашингтоне и беседовал с сенатором Слипером. Вы же понимаете, уж если Макдафф и Слипер говорят, что Лайтуэлл должен уйти, значит, все решено. Ну, а после ухода Лайтуэлла вы единственный кандидат на его место.– И я должен заплатить за это своим участием в ваших махинациях? Да плюс к тому принять меры, чтобы имя Макдаффа не попало на страницы бульварных газет?– Послушайте-ка, Сэм. Элен меняла возлюбленных как перчатки. – об этом сплетничал весь город. Однако одно дело сплетни, и совсем другое – газетные статьи. Если газетам станет известно об амурных делах любвеобильной супруги Макдаффа…– …то слишком многие начнут задавать себе вопрос, не убил ли ее сам К.Т.? – Сказав это, судья Сэм отвернулся и уставился в окно.– Советую никогда и никому не высказывать таких предположений! – прошипел Энстроу.– Ну, а что вы-то получаете в награду за свои труды? – повернулся к нему Сэм. – Место судьи?– Разумеется. Но дело не в том, что получу я, а в том, что получите вы.– Предположим, я ничего не хочу «получать» таким путем? Предположим, я изменю свое решение и выйду из игры?– Ничего вы не измените и ни от чего не откажетесь. Вы и ваши друзья с Бэккер-авеню… Вот уж кто поистине достоин презрения! Сплетничаете в тиши своих особняков, осуждаете других, а сами занимаетесь всякими нечистоплотными делишками… У меня и у самого, правда, рыльце в пушку, но я по крайней мере не прикидываюсь святошей, как вы и вам подобные.– Да и я не прикидываюсь, я ничем не лучше вас, – брезгливо поморщился судья. – Однако как низко может пасть человек!– Особенно когда он даже во сне видит себя губернатором, как вы. Кстати, судья, не говорите: «Я ничем не лучше вас», – говорите: «Я такой же, как вы». Это не так режет слух.– Где же Эллендер, черт бы его побрал? – пропуская слова Энстроу мимо ушей, сердито спросил судья.– Сейчас позвоню в тюрьму и узнаю.Энстроу вышел в вестибюль, где стояли телефоны-автоматы, и увидел только что появившегося в ресторане Эллендера. Он подошел к нему, взял под руку и подвел к столику, за которым сидел судья.– С добрым утром, – поздоровался Эллендер, без приглашения опускаясь на стул. Вслед за ним сел и Энстроу. Веки у Эллендера были красные, лицо осунулось.– Ну, получили? – резко спросил Энстроу.Эллендер мрачно покачал головой.– Нет.– А в чем дело?– Обратитесь со своим вопросом к Уэстину. Я сделал из него отбивную, и все напрасно.– Никаких синяков! – поспешно предупредил Энстроу. – Иначе какой-нибудь чересчур «сознательный» присяжный устроит нам скандал.Эллендер недовольно взглянул на Энстроу.– Вы меня не один день знаете, Пит.– Вас-то я знаю, но Гарольд Кэйджен ловкий адвокат – продемонстрирует жюри присяжных избитого арестанта и… Кто тогда поверит, что он добровольно во всем признавался?– Не беспокойтесь, Кэйджен и пальцем не шевельнет, – вмешался судья Сэм.– Вы уверены? – спросил Эллендер.– Сэм уже говорил с председателем суда по делам о наследствах и опеке Дэйлом, – пояснил Энстроу. – Кэйджен будет ходить по струнке… Однако где же обещанное вами признание Уэстина? Чем быстрее мы провернем дело, тем скорее прикусят язык те, кто склонен примешивать К.Т. к убийству Элен.– Кое-кто уже рыскает в «поисках истины», – заметил Эллендер.– Кто именно? – встрепенулся Энстроу.– Один из моих детективов.– Этого еще не хватало! Неужели вы не можете держать в руках своих подчиненных?– Разве я сказал, что не могу? Я сказал только, что «кое-кто уже рыскает». И еще одна деталь. Мне звонила Этта Саймонсон, жена владельца нашего универсального магазина. Саймонсоны живут рядом с Макдаффами.– Ну – ну? – поторопил Энстроу.– Черт бы ее побрал! Она утверждает, что видела, как к Макдаффам в тот день приходил их знакомый пианист. Говорит, он провел с Элен весь день.– Выкиньте из головы ее слова, – небрежно отмахнулся Энстроу.– Ну, а кто же этот ваш детектив-правдолюбец? – поинтересовался Сэм.– Честер Вирлок.Энстроу прищурился.– Это не он ли хотел стать начальником отдела уголовного розыска, когда вас назначат начальником управления внутренних дел?– Он самый.– Ничего не понимаю! Он что, не в состоянии сообразить, что к чему?– Вы просто отвыкли понимать честных людей, Пит, – скривился судья Сэм.Энстроу раздраженно фыркнул:– Не ваше дело, что я понимаю, а что нет! Во всяком случае, я понимаю, что нам надо как можно быстрее и аккуратнее провернуть дело Уэстина. Я мог бы, полагаю, добиться нужного приговора и с теми материалами, которые уже есть, но мне нужна гарантия, что никаких осложнений на сей счет не произойдет, и такую гарантию я вижу только в признании Уэстина.Эллендер хотел что-то сказать, но Энстроу опередил его:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46