От Яны, а не от Машки. Наверное, и Яна такая, с чего я представляю ее нормальным человеком.
Ночью ко мне пришел Игорек, посмотрел сочувствующими глазами, и вот тут я разрыдалась. Наверное, слишком громко, потому что тут же просочился и Кирюша.
– Не плачьте, я пишу для вас роман! Я уже начал!
– Тащи роман, – покорно согласился Игорек.
Роман
(неоконченный)
"…Однажды ночью я бежал стремглаф по какому-то страшному гетто. Черных там было больше, чем белых Но я не расист, я люблю черных. Я испугался только, что софсем заблудился.
И вот тут я увидел костерок, у которого сидели люди и варили свой обед…"
– Вот все, что я написал, но я буду писать дальше. Там у меня пойдут такие люди: и Валек, и Маруся, и дядя Том…
– На горшок и спать, – вошла Яна.
Кирюша перецеловал нас всех и был выдворен.
Яна крепко обняла меня и тихо-тихо шепнула:
– Я люблю вас. Я и правда вас люблю. Если со мной что случится, не верьте плохому. И не забываете Кирюшу.
Она встала и порывисто вышла. Я в последний раз видела ее живой.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Когда на следующий день я привела Кирюшу из школы, Яны дома не было. И записки от нее тоже не было. Сказать, чтобы я тут же встревожилась, не могу. Ведь я всю жизнь живу среди рассеянных и не очень обязательных людей. Игорек, например, тоже пропал у очередного Штирлица и даже не подумал мне позвонить.
Но вот прошел час, другой, третий. Предоставленные себе двоечники ходили на головах, почему-то я уже не могла заниматься с ними. Наконец двоечников увели по домам, и явился Игорек. Следом за ним – Виктор.
– А где Яна? – Виктор был избалован тем, что Яна всегда дома и к его услугам.
– Не знаю.
– Как так?
– Я пришла из школы, ее не было.
– А записка?
– Не было.
– И не звонила?
– Нет.
Игорек не понимал, почему мы так волнуемся, но клянусь, к тому моменту мы с Виктором знали, что случилась беда.
Всю ночь мы звонили в больницы, в милицию, подругам Яны.
Лишь к середине следующего дня в дверь раздался звонок. Только тупица, даже если он в тревоге, не узнает сразу звонка такого рода. Громкий, властный, казенный.
Мы с Виктором пошли открывать вдвоем. За дверью тоже стояли двое. Не в форме, но оттуда.
– Ночью вы настаивали на поисках вашей жены? – спросил главный, желчный и усатый.
– Да... я... пройдите... ах, что я…
Усатый-желчный последовал за Виктором, а вот второй почему-то не торопился.
– А ты что тут делаешь? – спросил он у меня шепотом.
– Леха!
– Привет, Женечка.
– Леха, что там?
– Боюсь, что вы опознаете ее. Собери своего старикана, собирайся сама – и поехали.
Не хочу про это. Про морг, про изуродованное Янино лицо.
– Выброшена на ходу из машины. Вот только еще не знаю – живая или уже мертвая.
Желчный-усатый увез окаменевшего Виктора к себе в отделение, а Леха остался со мной – у меня ведь дома был Кирюша.
Хорошо, что в тот момент рядом со мной оказался Леха. Я знакома с ним с тех пор, как подружилась с Алей. Они вместе занимались в далеком детстве в драмкружке и никогда не рвали связи.
Общие знакомые подсмеивались над Лехой: «Лучший сыщик среди актеров и лучший актер среди сыщиков». В свое время, когда меня все интересовало и ничего не пугало, я даже ездила к Лехе в Сибирь, куда его в очередной раз сослали в лагерную охрану. Леха был нетипичный мент и вечно выходил не на тех преступников. То есть именно на тех, но начальству это не нравилось.
– За жизнь или по делу? – усмехнулся Леха, по привычке притворяясь циничным.
– По делу.
– Значит, это у них ты работаешь?
– Да уж месяцев семь.
– Сквалыги?
– Нет.
– Воры?
– Ну, Виктор, наверное, за всю жизнь не украл копейки. Что касается его погибшего сына – не знаю.
– А слухи?
– Хорошие. Но это, может, потому, что о мертвых…
– Ясно. Окружение?
– Каждой твари по паре.
– С кем он дружит?
– Почему ты все про него да про него?
– Потому что он муж. Сама знаешь статистику.
А тебе что, не нравилась она?
– Очень нравилась.
– И ничего такого особенного за ней не замечала?
– Хорошая, преданная жена. Идеальная жена.
Выходила только вместе с ним или в магазин, ну еще со мной.
– Мимо денег, старушка!
– Почему?
– Ты знаешь, кем она была еще три года назад?
И тут передо мной вдруг всплыли некоторые противоречия. Ну да, она мечтала о любви, как девочка, и ненавидела секс" как истерзанная проститутка.
– Вижу, ты поняла. Думаю, она водила его за нос, как хотела.
– Но в доме ведь жила и я. При мне она не могла, тем более что считала меня умной.
– Просто льстила.
– Нет. Я подслушала ее разговор обо мне с третьим лицом.
– И что же за третье лицо?
– Жена Ста…
– Договаривай.
– Жена Стального, если ты о нем что-нибудь слышал.
– Да уж слышал. Она дружила с женой Стального?
– Нет. Скорее, Виктор дружил с ним.
– Ну и пирожки. Что их связывало?
– Дело. Стальной в своей типографии издавал классику издательства Виктора. Любили поговорить о литературе. Еще позавчера на моем дне рождения тут был литературный диспут. Кстати, Аля была…
– А пропала она вчера?
– Да.
– И ничего такого не случилось на этом диспуте, что могло привести… Во всех подробностях, пожалуйста.
Ну что я могла рассказать такого важного? Разве что о том, как Машка под конец испортила всем настроение.
– Не густо. А твоя Яна промолчала на это?
– Не промолчал Стальной. – И я процитировали слова Стального.
– Остальные промолчали тоже?
– Да.
– И вот этой Машке она тебя нахваливала?
– Да. Отчитывала за глупость, хамство и еще пугала какой-то Совой!
– Что ты несешь, голуба? Сова – это птичка?
– Я так поняла, что это женщина. В Яне была какая-то... в хорошем смысле слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76