— Должна, должна, — вздохнул Александр Антонович. — Есть будешь?
— Нет. Итак потолстела. Да и ты тоже, — Ольга Геннадьевна легонько хлопнула Александра Антоновича по животу. — Пятый месяц? Ну ладно, чего я тебя хотела видеть: одна мыслишка родилась. Маркуша подсказал.
— Кто? — не понял Александр Антонович.
— Сотрудник мой, доцент Марков. Это его так молодежь зовет. Большую часть валюты у нас отбирают, так? А что если не всех иностранцев официально проводить через приказ, а брать с них черным налом?
— Погоди — погоди, что значит — не проводить? Они же все через инспектора ОВИРа идут и числятся за нами. Если какая-нибудь сволочь вздумает документы поднять? Вот же они, ваши студенты. А доллары где? Такая буча поднимется — все к чертовой матери слетят, и Калерию не поздоровится.
— А пускай они числятся не за нами, а за какой-нибудь фирмой, которая зарегистрирована под нашей вывеской. Вроде того, что приехали поработать. А в свободное от работы время хотят поучить русский язык. Частным, разумеется, образом. Моим преподавателям приличная добавка, и университету поможем. А зачем нам чиновников кормить?
— М-да, — Александр Антонович почесал переносицу. — Иногда и от вас, баб, толк бывает. Только я это дело должен с Калерием обсосать. Риск приличный. Как бы не подставиться.
— Мы ведь не всех через “черную” кассу поведем. В том году у нас на кафедре училось семьдесят пять человек, так? В августе должны приехать японские стажеры из Технологического, двое камерунцев и корейцы. Плюс к тем, что у нас есть. В министерство пойдет прошлогодняя цифра, а этих…
— Понятно, — кивнул Александр Антонович. — Сколько захотят твои преподаватели с этих “левых”?
— Думаю, десять долларов за час.
— У меня зарплата, и то меньше, — покачал головой проректор.
— Саша, меньше просто неприлично. Конечно, я могу в приказном порядке — попробовали бы они отказаться, но лучше уж по-хорошему, полюбовно, чем потом сплетни расхлебывать. Репетиторство дороже стоит.
— Надо же! Отстал от жизни, — вздохнул Александр Антонович. — Ладно, не суетись. Надо все посчитать, свой интерес — тоже не последнее дело, — он обернулся и посмотрел туда, где сидели парень с девушкой. — Да, недаром мы тебе кафедру дали, масштабно мыслишь. Тебя бы в ректоры! — он рассмеялся. — А то давай мороженого, Оль, чтобы удачные мысли почаще посещали?
— Ой, соблазнитель! — покачала головой Ольга Геннадьевна. Махнула рукой. — А, ладно, гулять так гулять! Шампанского и мороженого. Именины начнем справлять с сегодняшнего дня.
Александр Антонович отправился за шампанским.
“Героиновую” девицу увезли. Врачиха со “Скорой” сказала, что еще бы пятнадцать минут, и откачивать было некого. Рашид отправился на апелляционную комиссию отбиваться от абитуриентов, а Митя, в расстроенных чувствах, — к Настене. Когда он рассказал девушке о случившемся, Настя принялась охать, ахать, но через каких-нибудь полчаса забыла обо всем и сказала, что мечтала попробовать с ним хорошей травы. В университете ребята несколько раз давали ей покурить, но ее ни разу не “разобрало”. То ли трава была некачественная, то ли нет у нее склонности к этому делу. Но Митя на Настину провокацию не поддался. Он сказал, что, никаких “выходов” не имеет, а всякой гадости предпочитает пиво и джин в баночках. Потом они занимались любовью и гуляли по вечернему городу. Дома в связи приемкой у него теперь всегда был “отмаз” — сочинения проверял, деньги зарабатывал. После того, как он в течение дня достал для тестя полторы тысячи “баксов”, Вика перестала орать, а только ворчала и вздыхала по поводу его поздних приходов, называя себя соломенной вдовой. Но по выходным он всегда был дома, с семьей, с Дашкой. Никуда ни на минуту.
В большой аудитории столы были сдвинуты вместе. На них, плотно прижавшись фарфоровыми боками друг к другу, стояли блюда и тарелки с невообразимым количеством закусок. Батареи разномастных винных и водочных бутылок высились среди закусок внушительными островами. За столом было шумно и весело. Раскрасневшиеся от выпитого члены приемной комиссии вовсе не походили на строгих экзаменаторов. Женщины кокетничали, мужчины любезничали и скакали молодыми петушками. Маркуша уже был смертельно пьян, стучал по столу кулаком и порывался запеть своего любимого “Черного ворона”.
Хорошо подвыпившая Крошка Цахес поднялась со своего места и, чтобы привлечь к себе внимание, несколько раз постучала вилкой по бутылке. Народ угомонился.
— Дорогие коллеги, вот уже не первый год мы с вами трудимся в приемной комиссии, отбирая для нашего прославленного университета самых лучших, самых достойных, самых умных детей. Кто сказал, что у нас плохая молодежь? Посмотрите, какой в этом году огромный конкурс, какие замечательные детки! Иной раз зачитаешься их сочинениями, забудешь о том, что они не гуманитарии, а технари: будущие электронщики, технологи, инженеры. Вот и наши ряды пополняются талантливой молодежью. В этом году Дмитрий Алексеевич впервые работал в комиссии. Может быть, он поделится своими впечатлениями. Или у Дмитрия Алексеевича возникли замечания по поводу работы комиссии? Можно смело высказать их в этой непринужденной обстановке, за дружеским столом. Вам понравилось с нами работать?
— Слишком понравилось, — Митя смутился и покраснел. — А замечаний у меня нету никаких. Просто замечательно. Всю жизнь работал бы в комиссии.
Раздался смех.
— По итогам приемных экзаменов ректор подписал приказ о поощрении нашей молодежи. Небольшая денежная премия им не помешает, — все зааплодировали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91