Понял, Залесов?
— Так точно! — по-военному ответил Митя. Он спрятал конверт во внутренний карман пиджака.
— Мне никто не звонил? — спросил он лаборантку, вернувшись на кафедру.
— Как же, как же — девушка, — лукаво улыбнулась Татьяна. — Не представилась. Сказала, попозже перезвонит.
Митя стал накручивать телефонный диск. Дома никто не отвечал. Вроде днем Вика никуда не собиралась? Если она сейчас нажалуется своей матери — беда! — за него возьмется все “святое”семейство, в том числе и тесть, которому он летом так помог с деньгами. Что ему будет сказано — даже представить страшно! Митя все-таки надеялся на Викино благоразумие.
Он положил трубку, и телефон почти тут же зазвонил сам.
— Кафедра русского языка для иностранцев, — сказал Митя.
— Здрасьте, позовите, пожалуйста, Залесова к телефону, — раздался в трубке Настин голос.
— Настен, это я, привет! — Митя просяще посмотрел на Татьяну. Лаборантка понятливо усмехнулась, встала и вышла с кафедры.
— Не узнала — богатым будешь.
— Неплохо бы, — сказал Митя.
— Я тебе звонила пятнадцать минут назад, — сообщила Настя. — Ты как сегодня?
— Я? — Митя растерялся. Полминуты назад он хотел ехать мириться с женой. Но у него нет ключа, и Вика куда-то запропала, и вообще рядом с креслом стоит его сумка с вещами! — У тебя есть какие-то предложения?
Настя рассмеялась.
— Какое у меня может быть предложение по такой хреновой погоде? Поскорей залезть в постель с любимым Митюшей.
От Настиных слов Митя покраснел и вспотел. Он почему-то подумал, что Крошка Цахес может подслушать их разговор и даже заозирался по сторонам, выискивая глазами уходящий в соседний кабинет телефонный провод, но потом сообразил, что телефон на кафедре один.
— Да, я тоже хотел бы, — слукавил Митя, еще больше краснея. — Я это… Мне тут должны по делу позвонить.
— Какие могут быть дела у аспиранта! — возмутилась Настя. — Если через час не приедешь, я обижусь!
— Ну, ладно-ладно, сейчас только созвонюсь, — Митя вздохнул — погибнет он от своей нерешительности с этими девками!
— И тортик купи, — сказала Настя.
— А что, сегодня праздник? — Митя сразу подумал о дне рождения. Нет-нет, у нее в начале марта.
— Подумай как следует! — Настин голос стал строгим.
Митя наморщил лоб, старательно вспоминая октябрьские праздники. На ум шла какая-то Конституция и Ленинский комсомол, хотя он совершенно не был уверен в датах.
— Эх ты! — произнесла Настя с обидой. — Четыре месяца нашего близкого знакомства.
— Блин, точно! — запоздало вспомнил Митя. Теперь-то уж он точно не мог не поехать.
— Толстокожие вы, мужики, — вздохнула Настя.
— Все, уже лечу на крыльях любви, — Митя положил трубку и полез по карманам в поисках денег. На торт и на шампанское хватало. Для очистки совести он еще раз позвонил Вике, но никто не ответил.
Митя вышел с сумкой в коридор. Танька, прищурившись, читала стенгазету радиофака.
— Ну что, полетел к любимой девушке с чистым бельем? — язвительно спросила она.
— Ага, полетел, — кивнул Митя. — Он взмахнул руками и прокричал громко: — Кар-кар! Кар-кар!
Настя сладко потянулась в постели, нащупала под рукой пульт от музыкального центра, нажала на кнопку. Из колонок полилась нежная романтическая музыка.
— Эй, юбиляр, принеси, пожалуйста, попить! — крикнула девушка, делая звук потише.
Появился Митя с мокрыми волосами — только что из ванной. Вокруг его бедер было обернуто полотенце. Он подал Насте стакан морса, чмокнул в щеку. Девушка нечаянно капнула на одеяло.
— Ну, блин! Не отстирается! — досадливо сказала Настя, затирая пальцами пятно. — Будем считать, что первая брачная ночь в семье Киреевых прошла успешно. — Она выпила морс, поставила стакан на пол и, прибавив громкости, запела фальшиво, не попадая в ритм. — Ля-ля-ля! Ля-ля-ля-ля-ля-ля!
Митя открыл дверь кабинета Зои Павловны. Огляделся. Из-за плотных штор свет едва проникал в комнату. На лампе, на письменном столе, на стульях, на книгах, на диване — на всем был толстый слой пыли. Складывалось впечатление, что Настя уже несколько месяцев не прикасалась к вещам в этой комнате, боясь что-то потревожить, погрузиться в паутину грустных воспоминаний.
Митя включил настольную лампу. На столе лежала папка с незаконченной монографией Зои Павловны. Он положил ее сюда в начале августа, и никто, судя по всему, ее не трогал. Митя, брезгливо морщась, концом диванной накидки осторожно отер пыль со стула, стола и папки, опустился на краешек сидения, дернул завязки. Он принялся быстро листать страницы. Помнил, где-то там должна быть интересующая его глава. Ну да, вот она, родимая, откуда взял он обоснование для темы своей диссертации! Если совсем чуть-чуть — буквально одно слово — изменить название, то она попадает в приоритетные для гранта. Митя вооружился карандашом и стал делать заметки на полях монографии.
За работой он не заметил, как быстро пролетело время. В кабинет неслышно вошла Настя. На ней был шелковый халат. Она подошла к нему, обняла за плечи.
— Ты чего тут делаешь?
— Да так, пишу кое-что, — смутился Митя. — Для коллективной монографии надо. Хотим издать мамину работу.
— Неплохо бы. Уже одиннадцатый час, — сказала она, потрепав его за волосы.
— Одиннадцатый? — изумился Митя. Вика наверняка звонила его матери! — Черт возьми, меня потеряли! — он соскочил со стула, заметался по комнате. — Слушай, я могу позвонить жене? Ты не обидишься?
— Да звони кому хочешь! Хоть тысячам жен и любовниц! Я тебе не цербер! — Настя уже обиделась и вышла, хлопнув дверью.
Митя набрал телефон матери.
— Мам, Викуша звонила?
— А что у вас случилось?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91