— Нет, работать я не могу, — отрицательно покачал головой Паша. — У меня все исколото: задница, плечи. Скоро живого места не останется.— А что ты хотел? Любишь кататься… Зато здоровым человеком выйдешь, семью создашь, детей нарожаешь, может, чего хорошего в жизни сделаешь. А то в свои двадцать — уже как старикашка восьмидесятилетний, под себя ходишь, хоть сейчас на кладбище неси!— Ничего не старикашка! — обиделся Паша. — Это у меня, может, с детства болезнь. Вовремя не вылечили.— Ну да, не вылечили! Вся твоя болезнь от героина. Если не бросишь колоться, еще пару лет — и все!— Неправда, у меня еще вся жизнь впереди!— Значит, так. Работать не пойдешь — сегодня же и выпишем, — предупредила медсестра. — Будешь сам себя кормить.— У меня денег нет. — Паша вздохнул. — Вы же и повытаскали. А тут до Гусевки, откуда меня Eгop привез, далеко?— Километров пятнадцать, наверное.— Пешком не дойдешь. — Паша кивнул на заснеженные поля за окном, снова вздохнул. — А попутки до деревни бывают?— В Гусевку? Да вряд ли кто возьмет. Зимой автобусы не ходят, поэтому всяк норовит в машину напроситься. Кто родственников возит, кто друзей. Без пассажиров не ездят. Да и куда ты пойдешь, парень? Одежонка у тебя хлипкая, домашняя. Замерзнешь по дороге.Медсестра была права — до деревни ему не дойти. Да и что ему там делать без копейки? А что, если не до деревни, а в Москву? Прийти к ментам да и рассказать им все. Эх, хоть бы какой документ завалящий! Паша вспомнил злое лицо Кравцова, предупреждение: из дома ни ногой…— Ладно, чего делать-то? — спросил он, слезая с подоконника.— На кухне поможешь. Баки там тяжелые, девчонки не справляются, рабочих нет. Пьют все. — Валентина Сергеевна вздохнула. — Скоро все пропьют!А может, оно и к лучшему, что он наконец-то выберется из своей крохотной палаты, посмотрит, что к чему. Может, так и до шкафчика скоро доберется… Паша пошел следом за Валентиной Сергевной по длинному больничному коридору. * * * Вадим обошел здание детского дома, поднялся на крыльцо, позвонил в дверь. В руках у него было два больших пакета. Долго никто не открывал, потом неожиданно щелкнул замок. Вадим вздрогнул. На пороге стояла дородная женщина в белом халате.— Вы к кому? — спросила она, окинув Вадима взглядом.— К Василисе Полуниной.— Сейчас вообще-то ужин. Ладно, проходите, — сказала женщина, впуская его внутрь. — Вы ей кто, родственник?— Дальний, — соврал Вадим.— Как вас зовут? Что мне девочке сказать?— Скажите — дядя. Вадим Георгиевич меня зовут.— Присядьте. — Женщина кивнула на жесткую кушетку в углу и ушла.Через минуту она вернулась вместе с Василисой. На ней был все тот же спортивный костюм, в котором она тогда скакала на диване. Девочка посмотрела на него исподлобья.— Здравствуй, Василиса, — излишне весело и бодро произнес Вадим Георгиевич. — Ты меня помнишь? Помнишь, я к вам недавно в гости с тетей Полей приходил, ты еще открывать не хотела?Девочка неуверенно кивнула, все так же исподлобья глядя на Вадима.— Ну ладно, вы тут побудьте, — сказала женщина и ушла.— Садись, — предложил Вадим и сам уселся на кушетку. — Как ты тут? Кормят хорошо? — Честно сказать, он совершенно не знал, о чем с ней разговаривать.— Нормально кормят, — кивнула Василиска. — Евгения Григорьевна сказала, что вы мой дядя. Вы не мой дядя. Вы в прошлый раз приходили нашу с папой квартиру покупать. Я помню, как тетя Поля на вас кричала.«И эта туда же!» — огорченно подумал Вадим.— Да не нужна мне ваша квартира! У меня своя есть. Я тебя навестить приехал. — Он полез в пакет. — Здесь вот вещи теплые: свитер, штаны шерстяные, колготки. Мерзнешь, наверное?— Нет, не мерзну. Здесь тепло. Чьи вещи, детей ваших? — спросила девочка.— Почему детей? — удивился Вадим. — Все новое, только что купил. Возьми, пригодится.Он протянул ей пакет, но Василиска отрицательно мотнула головой и пакет не взяла.— Не надо мне от вас ничего!— Слушай, Василиса, я тебя, конечно, уговаривать не буду — дело твое, но я ведь просто помочь тебе хочу. Тяжело теперь тебе одной. Здесь, кстати, фрукты, шоколад. Сама поешь и детей угостишь. — Вадим положил на кушетку второй пакет.— А я и не одна! — с вызовом сказала Василиска. — За мной скоро мама приедет и в Италию заберет.— Конечно, приедет, — кивнул Вадим, — никуда не денется. В Италии хорошо. Будешь итальянский знать. Тебя мама учила итальянскому языку, когда здесь с вами жила? «Белла рагацца» знаешь, что такое?Василиска засмеялась:— Рагацца-карагацца! Просто рога какие-то!—Ничего и не рога! Знаешь, как переводится? «Хорошенькая девочка». Вот и будь хорошей, возьми все что я тебе принес. — Вадим поднялся с кушетки — Ладно, мне пора. Ты не скучай, я тебя часто навещать буду.—А вы можете моей маме позвонить, сказать, чтобы она приехала и меня забрала? — неожиданно спросила Василиска.— Маме? А у тебя ее телефон есть?Девочка тяжело вздохнула и помотала головой:— Он у тети Поли есть.— Хорошо, я сейчас же заеду к тете Поле и возьму телефон. А завтра позвоню, идет?Василиска кивнула. Неожиданно Вадим наклонился и поцеловал ее. Василиска отпрянула:— Вы чего?— Извини, больше не буду. Пока. — На прощание он помахал девочке рукой.— Пока, — сказала Василиска печально. Когда дверь за Вадимом закрылась, она полезла в пакет с фруктами. * * * «Девятка» была припаркована у поребрика в одном из тихих московских дворов. Седой сидел за рулем, нервный курил и поглядывал в зеркало, наблюдая за детьми, которые с визгом катались с невысокой горки на детской площадке.— Время идет, клиент нервничает, — произнес нервный.— Ничего, ничего, ему, толстосуму, полезно иногда. По-моему, он уже пожалел, что заказал парнишку — сказал седой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91