Хмаров разгладил смявшийся лепесток розы. Волгин направил «шестерку» вслед за директорской машиной, держа дистанцию метров в двадцать.
Хмаров стал переходить улицу по направлению ко входу в ЗАО «Полюс».
Не замеченный операми, из переулка вывалился черный джип «тойота лэндкрузер». Тонированные стекла мешали рассмотреть, кто находится внутри.
– Давно ждешь? О-о, какая розочка! – Лена поцеловала Хмарова в щеку, он привлек ее к себе и настоял на более длительном поцелуе, после чего, вручив цветок, с видом много повидавшего человека изрек:
– Розочка – это холодное оружие, осколок бутылки с острыми краями. Иногда – это все, что имеется под рукой. Оружие, так сказать, «последнего шанса». А это – роза. Роза. Звучит благородно и строго и, как истинная красота, не нуждается в сюсюканьи.
Лена погладила его по щеке. Он поймал и поцеловал ее руку.
Рядом затормозила машина. Вадим вздрогнул.
– Вас подбросить, молодые люди?
– Это Сережа, заместитель директора, – Лена первой шагнула к красной «шкоде», открыла заднюю дверь. – А если тебе не по пути?
– Вам же не в другой город ехать, – Федоров обернулся, дождался, пока пассажиры устроятся, протянул Хмарову руку. – Будем знакомы! Сергей. Так вам куда?
– Вадик, нам куда?
– Ресторан «Таверна папы Карло». Это в центре.
– Ресторан – так ресторан. Давненько я там не бывал! А что, Лена, наш начальник сегодня свалил пораньше?
– У него какая-то важная встреча. Все высиживал, ждал какого-то звонка, а потом сорвался.
– Надо же, я у него днем был – он мне ничего не сказал.
– Да ну, он совсем потерянный стал. В кабинет к нему захожу – он вздрагивает, прятать чего-то начинает.
– Конечно, такая утрата.
– Да плевать ему на Инку. Он за себя переживает. В отпуск вроде намылился. Говорит, что хочет сменить обстановку. Брешет, по-моему.
– Вадим, мне ваше лицо знакомо. Вы в какой области трудитесь?
– Он журналист, – поспешила сообщить Лена, с улыбкой глядя на своего кавалера. – Работает на радио.
– Что, и в эфире выступаете?
– Иногда. В основном я собираю информацию, а озвучивают ее уже другие.
Маленькая «шкода» катилась в плотном потоке, тормозила на перекрестках, обгоняла и уступала дорогу. Три ее пассажира, поддерживая дружелюбную беседу, думали каждый о своем.
Лена – о том, что надо бы позвонить Филину.
Вадим – что надо бы связаться с Волгиным, предупредить о спешном отъезде Локтионова.
А Федоров ни о чем особенном не думал. У него просто было хорошее настроение и масса свободного времени.
Все улыбались.
– Что-то тут не так, Сергеич, – озабоченно пробормотал Родионов, косясь в зеркало. – Чего он крутит? Хочет сжечь лишнее топливо перед посадкой?
Сначала Локтионов поехал на север, потом развернулся и двинулся в обратном направлении, на полпути свернул и сделал круг, чтобы выехать в районе промышленной застройки, пересчитать все ухабы на пыльных улицах среди заводских заборов…
– Тормозит.
Локтионов остановил «форд» недалеко от пустыря, в таком месте, где дорогих машин отродясь не видели, вышел и, прижимая к груди «дипломат», двинулся по скользкой извилистой тропинке.
– Идти за ним? Мы ж как на ладони будем!
– Он тоже, – Волгин достал из бардачка бинокль, настроил резкость. – Волнуется, гад! Однако пора отсюда сниматься. Вон, местечко приличное. И нас не видно, и он никуда не денется.
Волгин перегнал машину к воротам какого-то предприятия. Среди десятка таких же кособоких «Москвичей» и «Лад» она была, действительно, незаметна.
– А это кто?
На другом конце площадки остановилась черная «тойота лэндкрузер».
– Местная «крыша», наверное, – пожал плечами Волгин. – Запиши номерок, пригодится.
Один раз Локтионов чуть не упал, но всем мучениям приходит конец, и он достиг цели: размахивая руками, сбежал в неглубокий овраг, на секунду исчез из поля зрения – и появился на другом склоне уже без «дипломата».
– Крайне грязный способ передачи денег. Но кто сказал, что шантаж – дело чистое?
– Сергеич, не видно ни хрена номеров на этом бульдозере, – Родионов кивнул на «тойоту». – Всё в пыли. Может, гаишников свистнуть, пусть проверят по полной программе?
– Очень мы им нужны… Ага, возвращается! Обратно Локтионов двигался намного быстрее. Дошел до машины, сел и позвонил по радиотелефону.
– Херня какая-то, – возмутился Родионов. – У него что, с вымогателями прямая связь? Товар сдал – товар принял?
– Сваливает. Ну что, сидим – или за ним?
– Дуй за ним, а я здесь покручусь.
– Нет, делиться нельзя. Значит, остаемся. «Форд» скрылся из виду.
– До ночи сидеть будем? Сергеич, пустышку тянем. Уже сорок минут прошло.
На предприятии кончилась смена, и через проходную потянулся народ. Несколько человек подошли к своим машинам, другие свернули на пустырь, за которым, как только сейчас разглядел Волгин, кособочилась автобусная остановка.
– Сергеич! Да ты посмотри, что делается! Ни один баран в таком месте ничего прятать не станет, работяги же мигом все подгребут. Или, по-твоему, на Локтионова токарь-револьверщик наезжает?
Тропинка, которой шагали рабочие, пролегала аккурат мимо оврага с «дипломатом». Не первый, так третий непременно поинтересуется его содержимым.
– У тебя пистолетик есть? – спросил Волгин.
– На хрена? У тебя ж «постоянка», а я когда бы успел свой получить?
– Нет у меня «постоянки», Павел Артемьевич. Убил ее Абдулла…
Опера посмотрели друг на друга и выругались.
Так часто бывает в российской милиции. И еще, наверное, в полиции Гондураса.
– Пошли. Отмашемся как-нибудь.
– Ага, шапками закидаем. «Дипломат» лежал на дне оврага, никем не потревоженный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66