Дважды вскакивал – и дважды ложился, последний раз – с поврежденными связками.
Больно. А ведь всегда было больно другим, если не считать того случая в кабинете, да позабытых уже неудач на первых тренировках по рукопашке.
– Все, – простонал Стенли, лежа на спине. – Чего тебе надо?
– Помнишь, как меня шваркнули?
– Хочешь возвратку?
– Типа того. Отработаешь – и будем считать, что мы квиты. Кое-что еще и заплачу. Ты, кажется, хочешь свалить из города? Я заплачу тебе три косаря бакинских, тебе лично заплачу, с другими можешь не делиться. Будет лучше, если и на дело сам не пойдешь.
– Что надо сделать?
– Бабу одну проучить…
– А чего сам?.. У тебя учить хорошо получается.
– Не твое дело. Мне светиться нельзя. Троих там будет достаточно. У тебя ведь трое бойцов? Чужой, Брут и Парамончик? Вот они пусть и пойдут. Адрес я тебе скажу, фотку дам. Два дня вам на это. Обычно она в одно время приезжает, но, мало ли, загуляет. Или с мужиком пойдет. Сможете – сделайте вместе с мужиком, так даже еще лучше получится. Не сможете – одну. Но два дня сроку. Сегодня и завтра.
– Что с ней надо сделать?
– А тебе непонятно? Дать по башке, затащить в подвал – подвал там удобный, сам смотрел, – и оттарабанить по полной программе. Так, чтобы она с месяцок в больнице провалялась, а мужиков на всю жизнь оставшуюся боялась. Чего, не справишься?
– Сделаем, – ухмыльнулся Стенли; поначалу он решил, что придется кого-то валить, и сейчас ругал себя за непонятливость: кто ж так нанимает киллеров? А с бабой поквитаться несложно. Тем более что самому идти не надо. Брута с Парамошей за глаза хватит, да еще Чужой на подхвате.
– Не обманешь с деньгами? Вместо ответа Актер сделал блатной жест: зуб даю!
– Уважаю, – выдохнул Стенли.
Актер дал фотографию, а произнося последние наставления, подумал: «Вот тебе, Волгин, и личные проблемы. Извини, соперник, сам напросился».
Дождь пошел сильнее.
13. Личные проблемы
Зуйко на встречу опоздал, за что и был обруган Волгиным.
– Зря вы так, Сергей Сергеич, – Валет выслушал, не перебивая. – Я вам, можно сказать, жизнь спас.
– Я так и понял. Только, Евгений, с одним маленьким уточнением. Ты не меня спасал. Ты о себе думал. Правильно, кстати сказать, думал. Представляешь, в какой бы блин вас раскатали, случись с нами что-то серьезное?
– Если б нашли…
– Нашли бы, не переживай. Думаешь, большой секрет, что вы за Локтионовым увязались? Да я вашу тачку в самом начале «срубил», только думал, мозгов хватит не вмешиваться. Я ж номер твоей «тойоты» через ребят в управлении «пробивал», так что информация у них осталась.
– Номер вы не могли увидеть.
– Тебе его напомнить?
Теперь Волгин знал госномер «лэндкрузера». Догадавшись, чей голос был слышен по рации, – озарение пришло под воздействием того самого алкоголя, который он ругал накануне вечером, – опер через компьютер ГИБДД проверил, какие машины числятся на Зуйко. «Тойоту» тот приобрел еще до «посадки», а буквально в первый же день по выходе из тюрьмы успел совершить мелкое административное правонарушение.
– Так что, Валет, рассказывай, какого хрена вы за стариком поперлись.
– А вы?
– Евгений, не гневи Бога. Начинай. Я жду. Начинал Зуйко крайне долго. Ковырял носком кроссовки землю, шевелил плечами и ушами, горько вздыхал.
– Думаешь, браток, в тюрьме сейчас было бы лучше? – мягко напомнил опер.
– Там понятнее… Короче, узнали, что с Локтионова кто-то бабки тянет, ну и решили тему срубить. Кто, кроме нас, его доить может?
– Филин в курсе? Или так, самодеятельность?
– В курсе.
– Значит, самодеятельность. Дальше.
– Ну и все. В офисе у нас был человек, он видел, что Эдик никому ничего не передавал. Мы и на телефон на всякий случай сели. Ну, и услышали звонок: езжай туда-то, деньги спрячь там-то. Поехали… А дальше с вами карусель закрутилась. Я едва успел наших оттащить. Они-то не знали, кто вы! Думали – те самые, кто Эдика доит.
– А за что его подоить можно?
– Кто ж знает? Есть, видать, грехи. Наверняка с Инкой повязано. Я так думаю, что он ее и заказал.
– Смелая мысль. Про Варламова чего-нибудь слышно?
– Кто это? А-а, бывший мент, который на Эдика ишачил. Чего слышно? Ничего не слышно, замочили его. Кто, за что – без понятия. Может, за Эдиковы дела, а может, еще за что было. Только Филин считает, что неспроста это, что Эдик, Инка и Варламов одной ниточкой повязаны. Что-то они вместе такого наворотили, что за двумя смерть уже пришла, а третьему в затылок дышит.
– Красиво сказано. Цитата или сам написал?
– Филин сейчас ищет одного человека. Варламовского кореша. Пашей зовут. Слыхали такого?
– Шибко ищет?
– Найдет. Всяко раньше вас отыщет.
– Он думает, Паша знает расклад? А чего не хочет Локтионова прямо спросить? Без обиняков, в традициях рэкетиров первых лет перестройки?
– А вам бы это было очень удобно? «Чужими руками», как говорится. Не знаю, почему не хочет. Он высоко летает, ему виднее. Наверное, время еще не пришло. Мне как-то несподручно спрашивать. И так братва косится: только я вышел, проблемы начались.
– Сочувствую. Главное, ни в чем не признавайся. Тогда поверят. Не забудь шепнуть, когда Пашу найдете. Убедительно прошу: не забудь. Кстати, кто те трое, с кем мы в овраге кувыркались?
– Мы так, вообще-то, не договаривались.
– Договоримся. Ты же знал, что я спрошу, и фамилии их с адресами заранее приготовил. Разве не так?
Зуйко раскрыл записную книжку, опер переписал данные «костюмов».
Нападение на сотрудников им не пришьешь, остаются хулиганка и легкий вред здоровью. За это нынче не сажают. Работягу могут закрыть, который от пьяной безысходности жену поколотил и стекла на лестничной клетке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66