Весь квартал был застроен аналогичными шедеврами в три этажа. Обитали на Вишневке – так в большинстве своем обзывали эту улицу в микрорайоне – трудящиеся с местного завода, потому что дома были ведомственными. Дворы со своим, устоявшимся бытом, в отличие от новостроек, имели нехитрые традиции, жильцы знали не только соседей по дому, но и по кварталу, что для крупных городов практически несвойственно.
Возле подъезда стоял УАЗик с номером отделения на боку. «Пролетарский гнев» прибыл на место далеко не первым, что не удивительно – транспорт в это время суток на заслуженном перерыве после часа пик.
В подъезде было достаточно прохладно. Местный участковый, признав своих, кивнул на дверь.
На площадке стояло несколько человек из руководства РУВД. Обитая коричневым дерматином дверь была чуть приоткрыта, и из помещения тянуло противным запахом начавшегося разложения.
Ребята поздоровались с начальством. Шеф розыска сухо кивнул в ответ. Ему сейчас не позавидуешь – назначили на должность, и как прорвало – «мокруха» за «мокрухой». И все глухие. За этот месяц уже седьмая. Приятного мало. А в Главке как смотрят – почему это, товарищ дорогой, до вас все тихо-мирно было, а теперь по два убийства в неделю, и ни одно не раскрыто. Погорячились мы с вашим назначением.
Начальник розыска был мужиком неплохим, большинство понимало, что от него мало что зависит, и где-то сочувствовало.
Таничев заглянул в приоткрытую дверь.
– Что там?
– Парень. Лет восемнадцати. Лежит на диване, руки связаны за спиной, в комнате бардак.
– Установили?
– Пока нет. Мы не рылись до экспертов.
– Понятненько. С экспертами я договорюсь, в обиде не будут. Все равно, другие уже натоптано.
Таничев кивнул Паше. Тот зашел следом. На двери следы взлома отсутствовали. Квартира была двухкомнатной. Ужасный беспорядок присутствовал везде, начиная с прихожей и заканчивая кладовыми, не говоря уже о комнатах.
Парень лежал в дальней комнате, лицом вниз. Руки спутаны скотчем для оклейки окон. Все стало ясно с первого взгляда. По всей спине растеклось грязно-бурое пятно, резко контрастирующее с белой футболкой.
– Ножом?
– Да. Вон, рукоятка на ковре. Лезвие, наверное, в теле.
– Бедняга. Хуже всего, когда в спину.
– Ты что, пробовал?
– Я не к тому. Как поросенка зарезали. Спокойно, сзади.
– Да. Что творят, суки!
Петрович осторожно повернул голову мертвеца. Волосы застыли в запекшейся крови. Должно быть, парня сначала оглушили. Тело лежало где-то дня два, но, благодаря тому, что форточка была открыта, воздух не отличался особой спертостью и вполне можно было обходиться без противогаза.
– Глянь, чегой-то у него с руками?
Петрович перевел взгляд. Между пальцами обеих рук остались следы засохшей крови.
– Не знаю…
Паша двумя пальчиками, за уголок (а то эксперты и в самом деле могли вой поднять) взял валяющуюся на журнальном столике общую тетрадь.
– Что там?
– Медицинская карта. Чернов Юрий Сергеевич семьдесят пятого гэ-рэ, уроженец Челябинска живет там же, улица то ли Цвеллера, то ли Швеллера, тут неразборчиво.
– Был такой. Говорят, кучу людей повесил в революцию. Соратник. Фотки пацана нет?
– Не. Прививки, краснуха, опять неразборчиво, анализы всякие.
– Да он, кто ж еще? Вот так и бывает. Растет, растет, прививочки, осмотры, анализы. А потом… Н-да. Перепиши данные – и на выход. Эксперты приехали.
Под окном послышался шум подъехавшего экспертного автобуса.
Паша бегло осмотрел журнальный столик, но, кроме учебников средней школы и черного корейского плейера, ничего не обнаружил. Под раскрытым учебником математики лежали отпечатанные на машинке листы с экзаменационными билетами.
Паша нагнулся и взглянул на «шапку» текста. «Санкт-Петербургская морская техническая академия».
Положив на место медицинскую карту, он вслед за Таничевым направился к выходу.
На площадке публики прибавилось. Старший эксперт уже читал лекцию Таничеву о последствиях нарушения первоначальной обстановки места происшествия, о проблемах идентификации и о последних достижениях в области мировой криминалистики. Суть всей этой нотации можно было выразить в трех словах: «Ну, ты мудак!»
Таничев, конечно, догадывался, что идентификация – вещь необходимая, и не обижался, понимая правоту эксперта.
Среди прибывших Паша заметил незнакомого суетливого парнишку лет двадцати с небольшим в райотделе раньше не числившегося. Завидев Гончарова, тот резко отделился от начальствующей группы и, вытянув вперед шею, подал Паше руку:
– Шаминский, из Главка. Ну, что там у нас?
– «Глухарь», что ж еще?
– Ай-яй-яй… Так-так-так. Тебя, вообще, как звать?
– Паша.
– Да, вот такие дела. Надо работать, ай-яй яй. Слушай, раскроете – сразу в приказ. Всех! Давайте, мужики. Что твориться, что твориться..! Любая помощь от нас – пожалуйста. Зеленую улицу, Слава, зеленую улицу.
– Я не Слава, я Паша.
– Да, да, извини. – Суетливый Шаминский отошел открывать «зеленую улицу» эксперту.
В квартиру больше никто не заходил. Ждали следователя прокуратуры. Наконец прокурорский «жигуль» припарковался рядом с остальным транспортом.
На площадку поднялся следователь местно прокуратуры Иголкин – мужичок лет двадцати пяти, одевавшийся явно не у лучших кутюрье Питера. Мятый костюм-двойка хорошо сочетался с резиновыми кедами, галстуком и бейсболкой-сеточкой с надписью «Калифорния». Из-под кепочки торчали длинные волосы, слегка подернутые завитком.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6