На остановке Шурик еще разок зевнул и, поправив пятерней волосы, проводил взглядом отъезжающий автобус.
– Ну и сны… Братва в автобусе?.. Обрез?
Спать хотелось чертовски, практически он вчера и не ложился, просидев за столом до семи утра, доводя статью до высшей кондиции. В восемь покинул родные стены общежития, чтобы к назначенному времени добраться до редакции «Новоблудского вестника». Заметив свободное место в автобусе, присел и мгновенно вырубился, прижавшись лбом к холодному стеклу. Спасибо бабуле – разбудила.
Василий Егорович Коваль, главный редактор «Вестника», ждал Шурика в десять. Оставалось еще полтора часа, чтобы перегнать рукопись на дискету. Обычно Шурик пользовался стареньким 386-м, стоявшим в кабинете Тамары, комендантши его общаги. Но накануне та сорвалась в деревню на похороны родственницы, забрав ключи от кабинета. Пришлось договариваться с Витькой Горловым, знакомым журналистом, освещающим культурную жизнь родного города в «Вестнике». Горлов пообещал прийти пораньше и предоставить орудие труда коллеге по перу.
Шурик миновал пятнистого вахтера, принадлежащего, как гласила табличка, к охранной фирме «Пилар», осуществляющей защиту редакции от внешних и внутренних врагов. Двухметровый хмурый страж оторвался от сборника анекдотов, взглянул на вошедшего и перевернул страницу, не заподозрив у гостя вражеских намерений. Шурик про себя заметил, что в «Пиларе» служат, наверное, исключительно жлобы, ибо название фирмы хоть и звучало благообразно, но переводилось с английского как «столб». Впрочем, в этом был определенный смысл – столб ассоциируется с прочностью, высотой и неприступностью.
Сам Шурик не дотягивал до ста семидесяти и недолюбливал господ чересчур высокого роста.
Витька не опоздал, он сидел, зарывшись в кипу пестрых журналов с глянцевыми обложками, вооружившись толстым маркером.
– Нас утро встречает «Роксетом»! – увидев на пороге Шурика, он сложил ладони в пожатии, подняв их над годовой. – Как жизнь?
– Если забыть, что мы когда-нибудь умрем, то ничего. Хотя местами не очень. Я как раз в таком месте.
– Не стоит прогибаться под изменчивый мир… «Машина времени». Неважно выглядишь. Отдыхал?
– Вкалывал. Ко мне муза приходит исключительно по ночам.
– Счастливчик. А ко мне – только когда жена в деревню уезжает… Врубай агрегат. Пароль помнишь?
– Я его и не знал.
– «Утекай».
– Куда?
– Пароль – «утекай». Старенький, пора сменить. Нажми на кнопку, получишь результат.
Горлов, вследствие прямого и продолжительного контакта с отечественной эстрадой, профессионально деформировался и общался с окружающими в основном посредством цитат из шлягеров. Он был лично знаком с самыми великими представителями музыкального Олимпа державы, вплоть до Иосифа Кобзона, и, как поговаривали, такое знакомство обогащало его необыкновенно. В журналистской тусовке он носил кличку «Глоткин» за свое умение орать на концертах, поддерживая того или иного исполнителя. А однажды на выступлении местной поп-дивы Марго вообще заменил целый зал, ибо присутствовал на супер-шоу в гордом одиночестве. Что не помешало ему на следующий день рассказать в «Вестях» о полном аншлаге, спекуляции билетиками и великолепном празднике, устроенном королевой Марго для земляков-новоблудцев. Само собой, тут же публиковались восторженные отзывы фанов, утверждающих, что после такого зрелища и умереть, к черту, не страшно. Пара фоток запечатлела беснующуюся толпу с плакатами «риееп», подтверждавшими, что Марго действительно королева.
Шурик познакомился с Витькой лет шесть назад, сблизившись на почве любви к пиву и группе «Эйс-оф-Бейс», в то время покорившей сердца простых россиян. Горлов-Глоткин, уже ходивший в журналистских авторитетах, ввел Шурика в местную тусовку и отрекомендовал. Сейчас культурный репортер-хроник находился в том возрасте, когда душа по-прежнему остается молодой, но живот плавно превращается в брюхо. Как и в юности, Витька таскал жиденькую косичку, двухдневную щетину, скрашивающую тройной подбородок, а в свет выходил в неизменной кожаной безрукавке и линялых джинсах с замшевыми нашлепками в паху и на коленях.
Над головой Витьки на двух кнопках висел календарь-плакат рок группы «Мочить» с автографами ее участников в память об интервью, данном когда-то Горлову. Нынче «Мочить» осела в столице, изредка наведываясь в родной город с благотворительными гастролями. Пустоту противоположной стены разбавлял пожелтевший плакат по технике безопасности пятнадцатилетней давности. По конвейерной ленте ползли плоские детали, а из-под валика, двигающего ленту, торчала изуродованная, окровавленная рука. Пояснительная надпись сверху, в силу приобщения социалистической державы к благам империализма, имела слегка курьезный смысл. «НЕ ПОПРАВЛЯЙ ПРОКЛАДОК НА ХОДУ!» Плакат мог удачно украсить гинекологический кабинет.
Вообще же Витькины апартаменты требовали срочного капитального ремонта, как тяжелораненый воин носилок, из чего следовал прямой вывод о независимости и неподкупности издания, живущего на государственные дотации. Дотации, конечно, могут сочетаться с немецкими обоями, подвесными потолками и кондиционерами, но плохо. Гораздо сильнее они бросаются в глаза на фоне облупившихся стен и готовой в любую секунду рухнуть на башку люстры, плафоны которой до середины заполняли дохлые мухи. Василий Егорович Коваль, вероятно, не мог допустить и мысли, что в трудную для народа годину его сотрудники будут наслаждаться комфортом под размеренный шум вентиляторов, закинув ноги на компьютерные столы, словно обожравшиеся империалисты из какого-нибудь «Вашингтон пост».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12