— Мы на работу приходим работать. Спать и дома можно, там даже удобнее. Да, мы приходим заработать. А вы зачем сюда приходите?
Заработки в бригаде такие высокие, что нормировщик стонет, с радостью бы срезал расценки наполовину, но ничего не может поделать из-за второй смены — им тогда только гроши достанутся, разбегутся по другим цехам без оглядки.
— Рвачи, кулачье! — ворчит нормировщик, глядя в ведомость. Это он взял ее в бухгалтерии, чтобы показать начальнику цеха. С одной стороны, и начальник в затруднении, а с другой стороны, побольше бы в цехе было таких рвачей.
Когда Володя заметил Маргиту, она уже сидела за своим письменным столиком, заполняя паспорта холодильников.
— Привет!
— Здравствуй, Володя! — чинно ответила Маргита. — Готов?
— Когда будет готов, кликну… Дверца с перекосом…
«Почему именно в „Элеганте“? Есть же мастерские подешевле… Но лучше всего магазин… Ах если бы хоть одну знакомую продавщицу! Даже и не надо, чтобы отложила под прилавок… Просто сказала бы, когда ожидается…»
— Пиджак у этого араба был огненно-красный с блестящими лацканами… Я вообще-то терпеть не могу арабов. Но этот высокой марки, граф какой-нибудь… Представляешь, эффект, когда мы в зал вошли? Он в красном пиджаке, волосы черные, цвета воронова крыла, я блондинка… Он меня ведет под локоть, только самыми кончиками пальцев касается… — слышала Маргита, как Лидка все это рассказывает за спиной. Это ее с другой девчонкой поставили мыть холодильники. Слышно, как они шоркают щетками и как вода плещет на бетонный пол.
— Да ведь ты же рыжая, — возразила девчонка.
— Все равно считаюсь блондинка, — ответила Лидка.
— Марга, забирай товар! — крикнул через плечо Володя и принялся за следующий холодильник. На продолжающем скользить конвейере он повернул холодильник задом. Быстро. Вращающееся основание не успело скрипнуть. Наложил пружину, ввернул четыре винта, сунул инструмент в наружный отвисающий карман и повернул холодильник обратно. Он еще покачивался, когда левая рука за спиной нашарила на стеллаже дверку, подняла и почти без помощи правой руки надела на петли. Ни одного лишнего движения. Словно безупречный автомат.
Маргита взяла паспорт холодильника, свою печатку контролера и встала из-за письменного стола.
Работа заняла две-три минуты. Надо было сличить номер компрессора с записанным в паспорт, похлопать крышкой испарителя, внимательно проверить, нет ли у пластмассовой камеры трещинки, как плотно закрывается дверка. Сунула щуп под магнитную резину и пошатала туда и обратно — зазор не должен превышать десятой доли миллиметра.
— Послушай, Марга, — сказал Володя, не прерывая работы. — Мы с Айваром тут подумали… Может, ты хочешь к нам перейти на конвейер? А то боимся, что придется кого-то с улицы брать… Будешь на три-четыре красненьких больше получать. Ты сейчас не говори ничего, ты подумай…
— Угу… — кивнула Маргита. Поставила штамп на холодильнике, шлепнула на паспорт, сунула паспорт в виток капиллярной трубки и пошла обратно к столу. Холодильник проехал мимо нее и исчез в бесшумной камере. Это его следование по конвейеру составляло лишь половину дела: до того, как упакуют, должен он еще пройти разные проверки — какой рабочий режим и сколько потребляет энергии.
Лишние сорок рублей в месяц — это соблазнительно, только пугает жуткий рабочий ритм Айвара и Володи. Как с утра встанешь, так и вкалывай весь день до вечера. Рита уходит в декрет, наверное, на ее место.
Это самая грязная операция на монтажном конвейере, так как надо работать клеем и ножовкой. Подгонять куски пенопласта для изоляции. Пенопласт крошится, обломки электризуются и плотно пристают к одежде, как бумажки к натертому янтарю. Нет, туда не пойдешь работать в ярком, наглаженном атласном халатике. И вообще там, будто в бочке, в том конце конвейера, где все завалено грудами пенопласта и пустыми, только покрашенными корпусами. Туда редко кто и заглядывает. Пока с утра подготовишь рабочее место, а вечером все уберешь, вот и полчаса прошло, а здесь, на техконтроле, можно и опоздать чуточку, никакого шума.
Взвешивая все «за» и «против», Маргита продолжала заполнять паспорта. Когда заполняешь сразу несколько, дело движется живее.
Через час устроили пятиминутный перекур, и Айвар с Володей смогли обсудить ближайшие перспективы.
— Маргита не пойдет, — подбил результат Айвар. — Пока не вышла замуж, ей эта тридцатка не больно нужна, мама всегда тарелку супу подаст. А престиж? Если она не будет на контроле, ты ей не будешь медовым голоском щебетать: Марга, взгляни на этот шкафчик, вроде годится! Марга, ты на эту царапину не гляди, я сейчас закрашу! Мама ее так воспитала, что работать надо лишь для того, чтобы было что поесть и что надеть. В школе ее учили, что уровень жизни растет год от года, вот она и ждет с мешком. По ней этот цех гори синим пламенем, она и глазом не моргнет — работа всегда найдется, все равно что делать. А для тебя это бы трагедия была. Для всех, кто здесь начинал, трагедия…
— Мне кажется, что ты зря обижаешь ее…
— Не обижаю. И это самое страшное.
Потом Айвар рассказал о предложении поднять дисциплину, которое встретило одобрение начальства. Теперь мастер на заводском автобусе будет в половине восьмого объезжать запаздывающих и отвозить их на завод. Володя полагал, что эта привилегия опаздывающим заставит и остальных рано не вставать и вскоре понадобятся два автобуса.
— Судя по всему, на место Риты всучат какую-нибудь телку ленивую, потому что в бригаде у нас только Лидка и Ролис, на кого последнее время жаловаться не приходится, — кипятится Айвар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71