Он некоторое время потрясенно молчал, а потом воскликнул:— Вот это да! В такой холод! Немедленно оденьтесь!Она подошла и судорожно прижалась к нему. Сквозь китель он почувствовал ее горячую полную грудь и с трудом оторвался от девушки. Он повел себя глупо: ясно же было, что именно этим все и кончится. И он это предвидел! Она продолжала за него цепляться, и он был вынужден грубо ее оттолкнуть.— Но что это… что это значит? — пробормотал он. — Знаю! Вы пытаетесь расставить мне ловушку, да? Я должен был догадаться.Она отчаянно замотала головой, испустила смешанный с рыданиями стон и шагнула к нему.— Но ты же такой, как все! Потрогай хотя бы мою грудь, она твоя, ты же хочешь! Если я уйду с тобой, она будет твоей на всю жизнь, только твоей…Он медленно отступил к двери.— Домитилла, вы сошли с ума! Я считал вас подростком, с которым плохо обращаются, а вы просто истеричка! Таким способом вы не заставите меня прийти к вам на помощь!Он продолжал отступать, но она еще более решительно, чем в первый раз, встала между ним и дверью, словно желая отрезать ему путь к отступлению.— Они все так делают, там, на улице! Ты же видел их на улице Портакаррезе или на Пиццофальконе — сидят на ступенях и предлагают себя солдатам за еду или пачку сигарет… «Хочешь красивую девушку, Джо?» — вот что я слышу каждый день… Мне надо дать тебе что-то, чтобы ты захотел забрать меня отсюда… Это так просто… — Она говорила бесцветным, невыразительным голосом, в котором слышались жестокие ноты.Внезапно Ларри запаниковал:— Оденьтесь и отойдите от двери! Дайте мне уйти, черт возьми!— Нет, — пробормотала она, цепляясь за него.Разозлившись, он вырвался и замахнулся. Его ладонь с размаху опустилась на исхудавшую щеку. Она дернулась, как зверь, остановленный пулей на бегу, и попыталась укусить его за руку.— Почему… почему ты ведешь себя так же, как он… — проскулила она.— В конце концов, может, он и прав. Вы лжете ему, как лжете мне, утверждая, что вас держат взаперти.Она встала на колени и обняла его ноги.— Тогда, на улице Монтеоливетто, я хотела убедиться, что ты мне нравишься. Ты шел так победно, так уверенно и спокойно рядом с отцом, скорчившимся над этими несчастными яйцами, как какая-то крестьянка! А этот его залатанный костюм… мне стало стыдно…— Вы могли дорого за это заплатить! Вас могло убить этой бомбой!Она подняла на него взгляд:— Ты бываешь милым только тогда, когда думаешь о моей смерти.Ее потерянный вид тронул Ларри, и он притянул девушку к себе. Она нежно взяла его за руки и приложила их к своей груди. Он поцеловал ее в шею. Тонкая радужная пленка грязи покрывала ее хрупкий затылок, а от темных густых волос исходил одуряющий запах. Внезапно она выскользнула из его объятий и сделала шаг в сторону, словно танцовщица.— Нам будет лучше в спальне, чем на кухне, — сказала она.Грациозно и гордо, словно уверенная в своей победе, она исчезла в коридоре. Он последовал за ней не сразу, прислушался. Журчание прекратилось, стояла полная тишина; ничего не опасаясь, он, в свою очередь, вышел в коридор.— Доми… — позвал он, не видя девушки.Имя застряло у него в горле. В мутном зеркале за россыпью темных пятен, словно двойник того, первого видения, появилась угрожающе знакомая фигура. Ларри почувствовал, как кровь отливает у него от лица. В этот момент из спальни выбежала Домитилла, победно размахивая ключами.— Не пойти ли нам вниз? — предложила она радостно. — Сегодня дон Этторе в кафе, и там мы по крайней мере можем быть уверены, что…Увидев парализованного ужасом Ларри, она не закончила фразу и замерла, как птица, подстреленная на лету. Потом попятилась, прикрывая грудь руками.— Ну и ну, — произнес Ларри.— Это все, что вы можете мне сказать? — прошипел Амброджио, наступая на него. — Мерзкий англичанишко, ростбиф поганый! Я был прав, не доверяя вам. Вы пользуетесь, негодяй, ситуацией, сложившейся в городе. Посылаете меня в порт улаживать ваши делишки, а сами лезете на мою дочь! Мерзость! Мерзость! А ты, шлюха, ступай оденься, мы с тобой после поговорим. Ты у меня отведаешь хлыста!Адвокат стоял у входа, и в сумерках Ларри мог видеть только его силуэт. Ему показалось, что у Амброджио в руках что-то продолговатое, и он вынул табельный пистолет.— Не валяйте дурака, Амброджио! — крикнул он, осторожно продвигаясь вперед по коридору. — Странная сложилась ситуация: сначала вы пишете письмо, в котором предлагаете мне свою дочь, как барышник скотину…— Заткнись! Стой на месте!— …И будто случайно, когда я пришел, чтобы узнать, хорошо ли все прошло и попадут ли мои деньги именно в мой карман, ваша дочь, следуя тактике своего отца, раздевается передо мной, хотя я ни о чем подобном ее не просил, и в этот самый момент появляетесь вы. Ловко подстроено! Значит, и в тот день она нарочно ворвалась в коридор в тот момент, когда я собирался уходить!Амброджио издевательски рассмеялся:— «Будто случайно», говорите вы. Вам просто не повезло, лейтенант, вините в этом ваши службы. Вы предупредили о моем приходе, и это сильно упростило дело. Все формальности были улажены быстро, очень быстро. Если бы не это, я сейчас бы еще торчал в порту.«А все этот кретин Мерфи со своим неуемным рвением», — подумал Ларри.Сделав несколько шагов вперед, он наконец смог рассмотреть, что в руке Амброджио Сальваро сжимал кинжал, кривой, как турецкая сабля. Впервые с начала войны Ларри почувствовал опасность. Он попытался вступить в переговоры.— Вы хотели, чтобы я женился на ней, — с насмешкой бросил он. — Но она ничего не говорила о свадьбе, просто хотела, чтобы я с ней лег. К несчастью, Сальваро, вы плохо обучили малышку, потому что, пытаясь добиться моего согласия, она провоцировала меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145