Потом они исчезли за холмом, и сразу же прозвучало два новых взрыва. Шлегель вернулся к столу и наклонился над развернутой картой.— Они ударили здесь: видите, Альта, сразу за «линией Густава». Атакуя наши тылы, они хотят напомнить нам, кто хозяин в воздухе… Это только подтверждает мои опасения, — с тревогой сказал он.— Кажется, будто вы сами их и послали, чтобы напугать нас! — воскликнул отец Мауро, тыча пальцем в грудь Шлегелю. — Вы сам дьявол, полковник!..Он не смог продолжать и покачнулся. Аббат и отец Гаэтано подхватили его и помогли сесть.— Отец Мауро устал от всего, что здесь происходит, — шепнул полковнику аббат.— Коррадо! — позвал приор, открыв дверь, ведущую в галерею.— Нет, только не он! — слабым голосом воскликнул отец Мауро. — Вы смерти моей хотите! Дайте мне лучше допить отвар, от него мне полегчает.Старый монах двумя руками взял чашку, поданную отцом Гаэтано, выпил целебное снадобье, и на его впалых щеках и в самом деле появился легкий румянец.— Я добавил к зверобою вербены и корень мандрагоры, — произнес он слабым голосом, прикрыв глаза и приоткрыв рот, словно пытался собраться с силами, которых ему не хватало. — Ох, как подумаю, что будет с моим садиком, с лекарственными травами, кто будет за ними ухаживать, если нам всем придется уехать… И кто будет каждый день приносить цветы к подножию статуи нашей святой покровительницы… Кто? — повторил он, словно жалуясь кому-то. — Ох, святой отец, стоит мне представить, что это место опустеет, мне начинает казаться, что я сам умираю и…— Не бойтесь ничего, отец Мауро, об этом и речи не идет, — ласково сказал аббат.Шлегель продолжал смотреть на равнину, завороженный зрелищем поднимающихся столбов дыма, которые словно обменивались друг с другом зловещими сигналами. Аббат подошел к нему.— Полковник, я благодарен вам за то, что приехали издалека и проявили такую заботу о нашем монастыре, я хотел бы, чтобы вы не судили нас слишком строго за наши колебания перед необходимостью принять такие… чрезвычайные решения, на которых вы настаиваете, но которые мы не хотим рассматривать в настоящий момент. Мне бы не хотелось, чтобы вы уехали, не увидев вновь фреску Луки Джордано, которой вы когда-то так восхищались.Шлегель медленно обернулся.— Я не говорил, что это последняя возможность ее увидеть, — ответил он. — Если вы действительно решили отказаться от моего предложения, я предпочту немедленно откланяться.— Будем считать, что я решил положиться на божественное Провидение, — попытался объясниться отец Грегорио. — И может быть, на собственную интуицию.Шлегель напрягся.— Так или иначе… возможность, о которой я вам сегодня говорил, больше не предоставится, господин аббат. Грузовики, имеющиеся сейчас в моем распоряжении, вскоре будут затребованы для выполнения куда менее благородных задач. Это и в самом деле был случай, который вы должны были использовать.Его разочарование было, казалось, так глубоко, что аббат дружески взял его за руку чуть выше локтя.— Я ни минуты не сомневался в том, что вы человек чести и просто хороший человек, — негромко произнес он.— Этого оказалось мало, — прошептал Шлегель.Аббат медленно пошел с ним к выходу. В тот момент, когда они проходили мимо отца Мауро, офицер коротко кивнул.— Вы, кажется, думаете, что ваше предложение отвергли из-за меня и из-за моего упрямства, — проговорил вдруг монах. — Но это решение продиктовано здравым смыслом, и отцы Церкви, которыми вы столь восхищаетесь, повели бы себя так же…— Я больше не стану спорить с вами, — ответил Шлегель. — Curae leves loquuntur, ingentes stupent.— Марк Аврелий? Марк Аврелий (121—180) — римский император и мыслитель.

— спросил отец Мауро.— Сенека, святой отец: «Малые заботы болтливы, большие — молчаливы». Следовательно, я умолкаю.Отец Мауро одобрительно кивнул, словно оценил цитату.— Я хотел бы тем не менее сказать вам, что не прячусь в своих эмпиреях, — ответил он, — но, напротив, чувствую себя неуязвимым на гранитном фундаменте Святой Церкви. Так говорил о нашем аббатстве святой Ансельм, перефразируя Дионисия Ареопагита Дионисий Ареопагит, святой (I в.) — епископ афинский, мученик.

…Шлегель пожал плечами:— Неудачный выбор! Эти тексты были сфабрикованы неоплатониками в пятом веке! По крайней мере так говорил мне отец Федерико Мансольт.— Я встречался с отцом Федерико в Террачине, — заметил приор.— Это он дал мне почитать все шесть томов «Historia Cassinensis» «Истории Кассино» (лат.).

отца Диаса… — сказал Шлегель.— Ну-ка, полковник, — сказал отец Мауро, отношение которого к собеседнику, казалось, неуловимо изменилось. — Ne utile quidem est scire quid futurum sit. Miserum est enim nihil proficientem angi.Шлегель усмехнулся:— «Если даже в простом знании будущего нет никакой пользы, то понапрасну тревожиться о нем — это несчастье». Цицерон, не правда ли? «De natura deorum» «О природе богов» (лат.).

.— Правильно, — согласился отец Мауро, — я так хорошо знаю его еще и потому, что именно благодаря переписчикам из Монтекассино этот трактат не был утрачен.— У меня есть ответ на сентенцию Цицерона: «Turn quoque cum pax est, trepidant formidine belli».— «Здесь внезапной войны и в спокойное время страшатся», — перевел на этот раз отец Мауро, включившись в игру. — Опять Сенека. Нет, Сенека выразился бы оригинальнее. Цезарь? Нет, неверно.— Боюсь, что это Овидий, «Тристии».— Не уверен, — ответил, помрачнев, отец Мауро.— Лучше будет, если вы вдвоем пойдете в библиотеку и проверите, — неожиданно предложил аббат. — Я хотел бы, чтобы мы с полковником расстались друзьями и чтобы в этой дуэли знатоков появился победитель.— Ну что ж, signor colonnello Господин полковник (лат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145