Все также вихляя бедрами и подбоченившись, встала прямо против меня. Пожевала мундштук и громко так объявила:– Номер машины МУ три тысячи триста пятьдесят шесть.Бармен впился глазами в машину, со лба у него стекают крупные капли пота. Юноша широко раскрытыми глазами уставился мне в рот. При этом вид у него такой, словно я переодетый эскимос и во рту у меня горящий фонарь. Я осушил стакан и с размаху хлопнул им о стойку.– Не нужен ли кому-нибудь покойник? – спрашиваю.– Нет, мы и сами сможем вскоре продать желающим свежий труп, – говорит размалеванная девица, показывая в глубь зала.Оборачиваюсь и вижу, что молодой человек валяется на полу в обмороке.– Телефон, – пробормотал бармен и направился было к дверям.– Не волнуйся, – говорю. – Сейчас я тебе принесу твой телефон.Я пересек зал, одним рывком оторвал подвешенный к стене телефон, вернулся к стойке и погрузил его в таз с водой.– Прежде чем звонить, помой хорошенько свой телефон, а то на него глядеть тошно.– A ты мне нравишься, парень, – говорит оштукатуренная девица.Я сунул ей в карман тысячу лир, взял со стойки ключ, вышел, встав на цыпочки, опустил металлическую решетку, запер дверь и бросил ключ за ворота. Слышу, девица молотит кулачками по решетке и кричит:– Синьор! .. Эй, синьор!Я пожал плечами, глубоко вздохнул и дал ходу. Выскочив на людную улицу, я мгновенно затерялся в толпе. Иду себе не торопясь и ворочаю мозгами. Тут сам черт ногу сломает. Пока ясно одно: кто-то хочет любой ценой убрать меня. Сначала они попробовали скомпрометировать меня в связи с убийством Дана Паранко. Но потом оказалось, что речь идет о самоубийстве. Наконец, прямо в моей машине отправляют на тот свет толстяка, а затем пускают по следу проклятых фараонов. Но зачем, с какой целью? Тут я вспомнил о чудесном, чарующем голосе Дуарды. Замешана она в этом деле или нет? Может, она ждала все утро и пыталась мне дозвониться. Надо ее разыскать во что бы то ни стало.Вдруг у самого бара «Зеленая труба» па противоположном тротуаре я увидел дворняжку. Она сидела на задних лапах и держала в зубах шляпу. Один из прохожих остановился и бросил в нее монету. Разрази меня гром, если это не Грэг, загримировавшийся под дворняжку. Я прошел мимо и притворился, будто ничего не понял. А Грэг незаметно подмигнул мне серым глазом.
Отлично. Теперь я точно знаю, что в «Зеленой трубе» меня ждет какой-нибудь сюрприз. Открываю дверь и вхожу. В комнате плавает сизый дым, а шум стоит такой, что уши глохнут. Кто режется в бильярд, кто пытает счастье у «однорукого убийцы». Радиола гремит на всю катушку.Я осмотрелся и не обнаружил ничего особенно интересного. За стойкой сидел Ферри, по прозвищу Гол. Кадык у него такой здоровый, круглый, что хочется ударить по нему ногой. Со времени нашей последней встречи прошло целых два года. Последний раз я виделся с Голом в остерии у порта, когда Бруно Держу Пари пытался запихать его кадык в бутылку из-под анисовки.
Раньше Бруно был специалистом по отмычкам, но потом забросил свое «опасное ремесло» и стал работать на ипподроме: с любым желающим держал пари, какого цвета будут лошади–победительницы забегов.– Вижу, ничего тогда у Бруно не вышло, – говорю.– Что не вышло? – еле слышно пролепетал он, узнав меня,– Запихать твой кадык в бутылку анисовки. – Я сразу понял, что у него техника хромает.Гол вспомнил эту историю и стал багровым, как новенький кирпич. От страха он попытался проглотить свой кадык-мяч, но без успеха.– Подожди, я тебе забью голешник, – говорю. Указательным пальцем я надавил на его кадык, и тот едва не выскочил у бедняги с другой стороны. Какой-то тип в красной полосатой майке сел рядом на табуретку, вынул из кармана свисток и пронзительно свистнул.– Штрафной, – объявил он. – Разве тебе не известно, что по мячу бьют только ногой.Мы оба начинаем гоготать, как жеребцы, и я убираю указательный палец.– А ты, – говорю, – молоток! Я думал, ты не заметишь нарушения.Я хлопнул его по спине, он меня по плечу, я его по животу, он мне дал под дых… А сам другой рукой щупает, нет ли у меня пистолета. Я с неизменной улыбкой беру его за «лапку», кладу ее под лимоновыжималку и нажимаю рычажок.– Ты слишком размахался своей милой ручкой, – говорю.Спортивный малый сразу помрачнел и попытался высвободить руку.– Хочешь схлопотать по роже? – процедил он сквозь зубы. – Отдай пистолет.– Ну зачем так? – говорю. – Мой пистолет без меня ужасно скучает.Малый посмотрел на меня, на свою подпорченную ручку и молча возвратился к своим четырем приятелям, которые резались в автоматический бильярд.Гол тем временем осушил стаканчик и немного приободрился,– Послушай, – забормотал он. – Оставь меня в покое. Я в этот раз ничего такого не сделал.– Врешь, скотина, – говорю. – Впрочем, меня не интересуют твои грязные делишки. Но если мне придется еще минуту ждать двойную порцию «Бурбона», то…– Тройную, – закричал Гол, не дав мне закончить. – Я угощаю.– Ладно, – говорю. – Не будем вспоминать прошлые дела. Мне надо побеседовать с одним типом, но чего-то я его не вижу.– Посмотри получше, может, тогда увидишь. Никто тебе не запрещает разглядывать посетителей, – отвечает Гол.– Уже смотрел, – говорю. – Пока без толку. Все дело в том, что я не умею глядеть через стену.– Как тебя понять? – спрашивает эта каналья. Я вынимаю из кармана ухо и показываю его Голу.– Узнаешь?Гол немного побледнел, но притворяется, будто все это ерунда.– В глаза не видел, – отвечает.– Посмотри получше, – говорю. – Возможно, ты не понял вопроса, мой мальчик.Кадык у Гола затрепыхался взад и вперед.– Я тут ни при чем, – забормотал он. – Просто хозяин не любит скандалов, а Дик Катраме даже запах фараона не переносит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23