Но Амирхан Даутович уже не слушал его. Что за трюки с переодеванием, угоном машины? Все это никак не походило на Джураева — он как раз из всех розыскников, а там подобрались неплохие ребята, меньше всего увлекался внешними эффектами, хотя результаты его работы иногда поражали видавших виды спецов. Отказаться от помощи местного человека? Казалось, не было в этом никакой логики. Да, не было логики, если бы это был не Джураев! «Значит, ему как раз местный в чем-то мешал, — подытожил Амирхан Даутович.
— Ждать! Ждать!» — приказал он себе и продолжал вышагивать вдоль высоких кустов живой изгороди.
Неожиданно к милиции из темноты вырулила машина, на звук её из дежурки кинулся милиционер. Волнения оказались напрасными: приехал районный прокурор и пригласил Амирхана Даутовича на ужин, но прокурор, перекинувшись с ним двумя-тремя словами, отказался.
Ночь прочно вступала в свои права: погасли в соседней махалле огни, угомонились поселковые псы и последние магнитофоны, все реже и реже шум какой-нибудь случайной машины нарушал тишину посёлка. Заметно посвежело, и Амирхан Даутович вернулся в свой временный кабинет. «Теперь уже до утра не будет вестей», — решил он, поглядев на молчавший телефон, и надолго задумался, провалился памятью в какой-то давний, счастливый день с Ларисой. Потому, верно, не услышал нарастающего шума двигателя. И только когда свет фар влетевших во двор «Жигулей» полыхнул по стёклам, он, ослеплённый на миг, услышал визг тормозов и одновременно, ещё из машины, голос Джураева, который сегодня прокурор узнал бы из тысячи:
— Закрой ворота на замок — сейчас налетят родственнички! — громко приказал он дежурному. — И не открывай никому с полчаса, слышишь, никому — даже полковнику Иргашеву. Скажешь, ключ забрал Джураев, пусть лезут через забор, если кому удастся. — И, уже обращаясь к кому-то ещё, велел: — А вы вытряхивайтесь из машины и живо в тот кабинет, где горит окно. Там вас ждут, и очень давно.
Не успел Амирхан Даутович полностью очнуться от воспоминаний, вернуться в настоящее, как Джураев энергично втолкнул в комнату двух парней. Каждый жест, движение Эркина говорили, что он отчего-то очень спешит.
— Посмотрите за ними, и пусть не разговаривают! — бросил Джураев появившемуся в дверях дежурному и жестом пригласил прокурора в соседний кабинет начальника отдела.
Амирхан Даутович включил в комнате свет и, видя, как устал, издёргался розыскник, предложил ему сесть. Но Джураев жестом отказался от предложения и, плотнее прикрыв дверь, сказал:
— Нет, товарищ прокурор, садитесь вы — вам предстоят нелёгкие часы. Я своё дело сделал, и, пожалуйста, выслушайте меня, не перебивая, — у нас мало времени. Сейчас примчатся десятки машин, налетят родственники, друзья и начальство, несмотря на полночь, и вряд ли тогда они дадут мне возможность остаться с вами наедине.
Он чуть ли не силой усадил прокурора в драное кресло, протянул ему фотографию.
— «Полароид»?! — вырвалось у Азларханова.
— Тише! — предупредил его капитан. — Да, «Полароид».
С примятой фотографии прокурору улыбались два парня, стоявшие в обнимку. Один был рослый, перекормленный, барственно-надменный. Другой, не достававший ему до плеча, — типичный дистрофик с таким подобострастным лицом, что казалось, он вот-вот сорвётся с фотографии и бросится исполнять любое желание своего господина. И мысль о какой-то дружбе, взаимной привязанности между ними как-то не возникала, сколько ни вглядывайся в их счастливые лица.
— Запомнили? — почему-то настойчиво переспросил капитан.
Прокурор кивнул головой — именно эти парни сейчас находились в соседней комнате. Джураев взял фотографию и, на глазах Амирхана Даутовича изорвав на мелкие кусочки, положил их к себе в карман.
— Будем считать, что фотографии у нас нет: я дал слово, что снимок нигде фигурировать не будет, иначе этой семье здесь не жить, но это вы сами скоро поймёте. Главное, что убийцы у нас в руках, и сейчас, пока не понаехали их защитники, надо в присутствии дежурного успеть провести первый допрос. У меня такое впечатление, что местная милиция вышла на них гораздо раньше меня и они о чем-то уже столковались. В доме Бекходжаева, того, мордатого, мелькнуло несколько важных лиц, мне кажется, я даже слышал голоса полковника Иргашева и районного прокурора Исмаилова, но я на этом не настаиваю. Несмотря на поздний час, находился там и второй, Худайкулов. Его я собирался взять первым и допросить одного, но дома его не оказалось, мать с гордостью объяснила, что два часа назад приехал на мотоцикле его друг Анвар, сын очень больших людей, и пригласил в гости: мол, они сегодня чёрного барана зарезали .
— Кто такие Бекходжаевы? — быстро спросил прокурор.
— Суюн Бекходжаев — председатель хлопководческого колхоза-миллионера, Герой Социалистического Труда, депутат Верховного Совета республики. У него ещё шесть братьев и две сестры, которых он вырастил и поставил на ноги, и всех братьев и сестёр его вы хорошо знаете — они в области на больших должностях. Но и это не все: Бекходжаевы из самого знатного и влиятельного рода в здешних краях, и много людей этого рода поднялось благодаря финансовой помощи Суюна Бекходжаева.
— А вы, капитан, из рода ходжей? — неожиданно спросил Амирхан Даутович.
Джураев улыбнулся:
— Разве похож? Когда-то я любил девушку, оказавшуюся из очень знатного рода. Нам не разрешили обручиться её родители и братья — они с дружками много раз избивали меня до полусмерти. Мужчина из знатного рода может себе позволить жениться на простолюдинке, а вот женщине никогда не разрешат выйти замуж за неровню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99