Дело в том, что на восточных свадьбах и танцовщицы, и певцы, приглашённые за вознаграждение хозяина дома, за своё исполнение получают подношения ещё и от гостей. Если на кавказской, скажем так, свадьбе эта сумма идёт затем новобрачным, то тут деньги гостей достаются исполнителю. И надо жить в здешних краях, чтобы понять, что популярные в народе певцы и танцовщицы могут быть людьми весьма состоятельными; на свадьбах не остаётся незамеченным не только мастерство исполнителей, но равно и щедроты тех, кто раз за разом поощряет их крупной купюрой. Редко на какой свадьбе в округе находились люди, выдерживавшие этот денежный «марафон» в соперничестве с Икрамом Махмудовичем, и потому, рассказывая о той или иной шумной свадьбе, где упоминались имена известных певцов и танцовщиц, непременно называли и имя Файзиева.
Артур Александрович не одобрял привычек своего помощника и поначалу даже пытался как-то бороться с этим, но потом махнул рукой. Сомнительная реклама Плейбоя порою приносила неожиданные положительные результаты.
Икрам Махмудович искренне считал, что он на свой лад совершает вложение капитала, и не раз объяснял Артуру Александровичу, что тот не понимает Востока. На что Шубарин обычно отвечал по-европейски рассудительно:
— Если я доживу до того времени, когда ты в один день соберёшь, как рассчитываешь, все то, что ты вложил, считай, десять тысяч с меня…
3
Обоих прокуроров, настоящего и бывшего, так же как и Артура Александровича, танцовщица, даже такая известная, как Санобар, приехавшая на свадьбу на собственном «мерседесе», ничуть не волновала — у них были другие интересы и проблемы. Оставшись одни за столом, они тоже решили не сидеть, а прогуляться по просторному двору. Чувствовалось, что Адыл Шарипович здесь впервые, а вот Артур Александрович заглядывал сюда, и не раз — он уверял Амирхана Даутовича, что не знает кулинара более изысканного, чем хозяин этого роскошного особняка и сада.
Выйдя из-за стола, они не спеша направились в глубь двора, где, как подсказал Артур Александрович, через территорию Джафарова протекал широкий полноводный арык, отчего в саду возникал особый микроклимат. Прокурор взял Амирхана Даутовича под руку, и они шли ухоженной аллеей, разговаривая вполголоса. Артур Александрович пристроился чуть сзади, рядом с Азлархановым, и только очень внимательный человек мог бы заметить, что он в разговоре не участвует.
Выходя из-за стола, он шепнул Ликургу:
— Выводите разговор на меня, пока он не опьянел. Странно, что он сегодня так много пьёт.
Возможно, Азларханов ещё долго искал бы момент, чтобы перевести разговор в нужное для Шубарина русло, если бы Адыл Шарипович не спросил напрямик:
— Так кто же вам протянул руку помощи, Амирхан Даутович? Я ведь слышал, что у вас совсем плохи дела.
Азларханов приостановился и, считая, что вряд ли представится момент удобнее, объяснил:
— Да вот он, Артур Александрович, и протянул…
Шубарин, услышав последнюю фразу Амирхана Даутовича, шагнул поближе, надеясь, что сейчас произойдёт то, на что он рассчитывал. Но прокурор не остановился, даже прибавил шагу и, в упор не замечая Шубарина, переспросил:
— Этот гангстер? Акула? Впрочем, я вас понимаю: у вас не было другого выхода и других предложений. А вот кто поймёт когда-нибудь меня да и всех остальных, тоже не избежавших его сетей? Тех, кто попал в капканы ему подобных или ваших Бекходжаевых — много их нынче развелось у нас в крае, да и по стране тоже… Значит, говорите, Шубарин вам помог? — переспросил Адыл Шарипович, и Амирхан Даутович понял, что Хаитов вовсе не пьян.
— Да, он. Вот познакомьтесь, Адыл Шарипович. Наши дороги с ним теперь сошлись.
Артур Александрович подошёл с достоинством, протянул руку, словно и не слышал последних слов Хаитова. И негромко, веско:
— Я думаю, Адыл Шарипович, ваш старый друг на нас не в претензии, я уверен, что в местной промышленности у него большие перспективы. Может быть, мы с вами ещё увидим его министром нашей отрасли. Впрочем, если надумаете уйти в отставку, знайте, что и для вас у нас всегда найдётся интересная работа.
— Ловко покупает, стервец! — мрачно рассмеялся Хаитов. — Всех купил, все у него пляшут, как Санобар, только пошибче — Шубарин ведь любит темп. Спрут, настоящий спрут, далеко щупальца запустил. Я ведь знаю, чего он хочет, — просить за Ахрарова. Пока просить, а если откажут, будет угрожать и принимать меры. Так ведь, Шубарин? Небось и материала на меня собрал предостаточно? — Прокурор ронял слова размеренно, не сбиваясь с шага, и даже как-то бесстрастно, но Азларханов чувствовал его внутреннее напряжение.
— Не совсем так, Адыл Шарипович, — возразил Шубарин. — Вы человек эмоциональный и сгущаете краски. Гангстер… Акула… Спрут… Несерьёзно все это. А просить я действительно хотел за Ахрарова, и если вы уделите мне завтра полчаса, то получите информацию из первых рук, и уверен, у вас будет иное мнение и обо мне, и о моих коллегах, в числе которых пребывает и уважаемый нами Амирхан Даутович.
Хаитов показал на скамейку под орешиной и сказал вяло:
— Давайте присядем, я сегодня устал. А что касается аудиенции, приезжайте завтра к концу дня — ваши покровители и опекуны, а точнее прихлебатели, обложили меня со всех сторон, считайте, что вы меня дожали.
Но посидеть спокойно у орешины им не удалось: прокурора разыскал дежурный по прокуратуре и сказал, что он должен немедленно связаться по телефону с Ташкентом. Хаитов приобнял на прощание Амирхана Даутовича, напомнил Шубарину о завтрашней встрече и быстро удалился.
Артур Александрович, откинувшись на покрытую яркой курпачой спинку скамьи, после ухода Хаитова о чем-то размышлял и на время забыл о существовании прокурора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99