Как это ни парадоксально звучит для человека, знакомого с нашим хозяйством, ведь куда ни глянь — у нас дефицит! Вот это меня волнует больше, чем производство товаров, потому что, только имея постоянно возрастающий капитал, я могу влиять на производство.
Но тут возникает вопрос о рынке сбыта. Обозначим сразу сферу нашего влияния, я имею в виду лишь реализацию — она только в пределах республики. Выход за её пределы чреват непредсказуемыми последствиями. Нет, вовсе не оттого, что там, в других республиках, твёрже закон или блюдут интересы государства строже. Нет, просто там мы чужие, и на нас можно показать действительную силу закона, поскольку там у нас нет покровителей. Не совсем просто и в своей республике: в каждой области свой хозяин, запретить, чинить препятствия всегда найдётся повод, поэтому я и держу «лоббистов», наводящих мосты. В области, где прокурором Хаитов, мы ничего не производим, только продаём изготовленное. Признаюсь, это наиболее существенный наш рынок, потому что половина туристических маршрутов в республике проходит через эту область. Каждый день сотни новых потенциальных покупателей с карманами, полными денег…
Но за этот рынок приходится бороться. Откровенно говоря, отчасти мы сами и создали этот рынок, не без наших усилий был заключён договор между экскурсионными бюро областей, и каждую пятницу по трехдневным путёвкам туда прибывают сотни туристов из Кемерова, Донецка, Тюмени, Хабаровска — краёв с традиционно высоким заработком. В расчёте на них мы шьём дублёнки и продаём их, что называется, с пылу, с жару, ориентируя производство именно на конец недели, и наши лавки при гостиницах работают до глубокой ночи, до последнего покупателя, — где вы ещё видели такую торговлю? Там же в киоске лежит книга заказов: те, кто ничего не подобрал или кому не досталась вещь нужного размера, могут оставить аванс, а в следующую пятницу выкупить.
У вас будет возможность ознакомиться с нашим овчинно-шубным хозяйством, оно прекрасно отлажено — от сбора шкур у населения до реализации готовых изделий. Дублёнки я привёл в пример только потому, что это самое дорогое и рентабельное производство, хотя ассортимент нашей продукции составляет сотни наименований, и все, безусловно, прибыльно и даже сверхприбыльно. И на таком вот, по существу, нами же созданном рынке время от времени возникают препятствия. В этой области трудно с занятостью населения, и Хаитов хотел бы, чтобы я часть своих предприятий перевёл сюда. Но мне не резон, а почему, я объясню позже, или вы потом поймёте сами.
Реализацией нашей продукции в области занимается Ахраров, человек энергичный, коммерсант от Бога, — так прокурор опечатал у него пять киосков и не разрешает продавать с лотков на улицах, а это преимущественный вид нашей торговли — прямо с колёс. Для нас каждый день простоя влетает в копеечку. Мы работаем не на склад и производим дефицит, поэтому оплата труда только с учётом проданной покупателю продукции. Да и оборудование у нас индивидуальное, штучное, дорогое, оно окупается только при условии полной загрузки. Поэтому действия Хаитова для меня — нож к горлу, мы должны прийти к какому-то обоюдному согласию. Наверное, нас терпят ещё и потому, что мы делаем большие отчисления с реализации в местный бюджет, и так просто потерять дармовые деньги властям не хочется, не говоря уже о том, что нас «доит» всякий, кому позволяет должность. Но нам выгоднее заплатить, чем сбиваться с ритма. Имеет свою дань с Ахрарова, и уже давно, и ваш бывший коллега Хаитов, но теперь… выкручиванием рук он хотел бы навязать нам ещё и свою политику в производстве.
Амирхана Даутовича так заинтересовал рассказ Шубарина, что у него невольно вырвался вопрос:
— А почему бы вам вправду не открыть здесь свои предприятия или хотя бы филиалы, цехи, если тут так легко с рабочей силой и местные власти заинтересованы в этом?
— Ну вот, и вы туда же, Амирхан Даутович! Дорога дальняя, пройдём и этот раздел экономики — он наиболее существенный в нашем деле. Почему я не использую предлагаемые Хаитовым трудовые ресурсы? Отвечаю: мне нужны не всякие трудовые ресурсы. Вот вам простой пример… В какой-то местности шумят, мол, у нас не заняты в производстве женщины, девяносто процентов их сидит дома, и следует использовать такой мощный потенциал. А толком ведь не изучают, сколько женщин, каков их возрастной состав, семейное положение, чем бы они хотели заниматься, к чему склонны, готовы ли к ритму современного производства, увязывается ли он с укладом их жизни…
Разведут газетную демагогию насчёт раскрепощения восточной женщины и строят в глубинке, скажем, ковровую фабрику — женское, по сути, как и везде в мире, предприятие. Поначалу все женщины в округе дружно идут туда устраиваться, потому что, ещё не ведая, чем будут конкретно заниматься, уже знают и о больничных листах по уходу за детьми, и о декретных отпусках, и о послеродовом отпуске в полтора года, и о доплате на детей, и о прочих преимуществах работающей женщины — ведь в сознание уже как-то внедрилось, что зарплата не зарабатывается, а выдаётся в любом случае всем, кто числится на предприятии. А потом начинается хаос…
Что прикажете делать директору, если у него каждый день не выходит в цех треть работниц — у каждой тут трое-четверо детей, а то и больше, и все они продолжают ещё рожать, а дети частенько болеют. Вот и получается, что все двести семьдесят рабочих дней в году вполне могут оказаться состоящими из больничных листков. А если к больничным обычным постоянно прибавляются больничные по декрету, то иных работниц можно видеть на рабочем месте раз пять в году, и так из года в год.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99