С лёгкой руки Ларисы обыкновенный ляган для кухни без малейшего изменения в технологии изготовления, расцветке, размерах стал декоративным предметом — для этого на днище перед обжигом делались две дырочки, чтобы можно было укрепить его на стене. Таким образом хозяйственный ляган получил вторую жизнь, потому что декоративное его предназначение дало взлёт фантазии местных умельцев, и, пожалуй, тогда всерьёз заговорили о моде на восточную керамику из республик Средней Азии, а художественные салоны стали получать крупные заказы на неё из-за рубежа. И в этом, конечно, определённая заслуга Ларисы — её энергия, подвижничество способствовали неожиданному взлёту древнего и забытого ремесла.
В крае, куда он приехал с Ларисой после аспирантуры, более всего ценился людьми семейный очаг, домашний уют, родство, дети. Нельзя сказать, чтобы молодые Азлархановы были равнодушны к своей домашней жизни, наоборот, Лариса, впервые вырвавшаяся из-под опеки матери, бабушек, дорожила ролью хозяйки, самостоятельностью, хотя поначалу оказалась беспомощной в делах хозяйственных, особенно на кухне. Но они не делали из этого никакой трагедии, потому что любили друг друга, а главное, у них была любимая работа, и каждый мечтал достигнуть в ней успеха.
Лариса поначалу работала в краеведческом музее искусствоведом; года через три, когда у неё в музее появились созданные ею стенды, имеющие художественную ценность, и её статьи стали периодически появляться в областной и республиканских газетах, она неожиданно получила какую-то должность от столичного музея искусств, и эта должность давала ей возможность самостоятельно прокладывать маршруты своих изысканий. Регулярно она стала выставлять свои новые находки уже в музее искусств в Ташкенте.
Амирхан Даутович двигался по службе куда стремительнее жены и через три года уже возглавлял областную прокуратуру. В свои тридцать шесть лет он был едва ли не самым молодым областным прокурором, когда он приехал в первый раз в Москву на представление Генеральному прокурору страны, тот даже удивился его молодости.
Когда он стал прокурором области, они переехали из малогабаритной квартирки в коттедж, в котором прожили с Ларисой почти десять лет.
Коттедж к тому времени был основательно обжит — года три в нем жил управляющий крупным областным строительным трестом, наверное, для себя его и возводил, умело, добротно, со вкусом, а дом в жарком краю поставить, чтобы радовал, не так просто. Управляющий получил неожиданное повышение и переехал с семьёй в Ташкент, а Азлархановы переселились в дом с садом. Переселились в самый пик саратана, когда ртутный столбик термометра показывал каждый день за сорок. И вдруг такой подарок — коттедж с садом!
Дом не был отделан деревом, не имел паркетных полов, он вообще был без излишеств — в те годы мода на роскошь ещё не захлестнула должностных лиц, но все в нем оказалось сработано прочно, основательно. Нравилась им большая открытая деревянная веранда, где по вечерам гулял слабый ветерок, и они любили пить там чай, ужинать на воздухе. Сад казался им огромным, хотя восемь соток для современного горожанина и в самом деле немало. Более чем наполовину двор был умело затенён виноградником, и оттого почти в любое время дня тут можно было найти прохладный уголок, а по осени, когда созревал виноград, двор, особенно в вечернем освещении, приобретал прямо-таки сказочный вид: над центральной дорожкой, ведущей к зеленой калитке, висели темно-фиолетовые, до черноты, крупные гроздья «Чораза», «Победы» — иная гроздь и в полтора, и в два килограмма. А то вспыхнувшая лампочка на дальней аллее в глубине сада высвечивала тяжёлые кисти красноватого «Тайфи», напоминающие детские воздушные шары. Вдоль веранды, только протяни из-за стола руку, тянулась царица лоз — золотистый виноград «Дамские пальчики», или, как его называют местные, «Хусайни». Они сразу полюбили свой новый дом и даже днём в обеденный перерыв спешили к себе.
Город по тем годам был невелик, это потом, лет через десять, он начнёт стремительно расти, и их коттедж окажется чуть ли не в центре. Благодаря новому дому года полтора-два они были вместе так много, как никогда больше в их совместной жизни.
Позже жена уйдёт из краеведческого музея, и закружит её по дальним дорогам её единственная страсть — керамика. А пока, счастливые, они спешили днём домой, благо музей Ларисы располагался в соседней махалле, а у Амирхана Даутовича имелась служебная машина. Наверное, можно было понять, почему жертвовали полноценным обедом где-нибудь в чайхане, — дома их ждал маленький бассейн и летний душ в саду, а в сорокаградусную жару это немалая роскошь.
Однажды в конце лета, в воскресенье, Амирхан Даутович накрывал на веранде стол, а Лариса, перед обедом уже в который раз бултыхаясь в бассейне, окликнула его:
— А знаешь, Амирхан, мне пришла в голову потрясающая идея: сделать у нас в саду музей керамики под открытым небом. Все равно же весной уберём эти грядки с овощами и зеленью. Для ухода за ними у нас с тобой нет ни опыта, ни времени, тем более такой баснословно дешёвый базар под боком.
То лето, наверное, было и пиком их любви, и Амирхан, больше вслушиваясь в милый голос жены, чем в смысл того, что она говорила, ответил:
— Поступай как знаешь. Я полагаюсь на твой вкус.
Предложение Ларисы о музее под открытым небом в своём саду Амирхан не то чтобы не принял всерьёз, а просто не предполагал, что она могла затеять.
3
Больше они о домашнем музее с Ларисой не говорили. Наступила долгая тёплая осень, были убраны с грядок овощи, зелень, выкопали и картошку в дальнем углу, у забора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99