— Да вы же не знаете, — сказал с притворным возмущением Амирхан Даутович. — Он… он отомстил за смерть Ларисы и снят с моей души такой камень… Мне теперь от жизни ничего не надо — справедливость восторжествовала, зло наказано.
— Почему же не знаю? — усмехнулся Файзиев. — Знаю. Вы зря недооцениваете меня, в этом деле, я считаю, есть и мои заслуги: к тюрьме нашёл подходы я.
— Спасибо и вам, Икрам Махмудович… — благодарно закивал прокурор.
— Дело не во мне, — нетерпеливо отмахнулся Файзиев. — Устроил это Шубарин вовсе не ради вас и уж тем более не ради торжества справедливости, как он обычно любит представлять свои затеи, — он далеко не Робин Гуд, каким хотел бы выглядеть.
— Тогда ничего не понимаю… Зачем же ему тогда так рисковать? Убийство прокурора все-таки…
— Вот с этого вопроса и надо было начинать, — назидательно объявил Икрам Махмудович. Наверное, он решил, что именно сегодня ему выпал шанс перетянуть юриста на свою сторону. — Дело в том, что пять лет назад, когда вы ещё были прокурором, он уже имел интересы в вашей области. Сначала, правда, незначительные. Но вы ведь изучили его хватку, аппетиты — ему только палец покажи, он всю руку отхватит. Он действительно толковый инженер, а как финансист и предприниматель — просто гений. Сколько раз мы выручали прогоревших коллег, выкупая у них оборудование и сырьё, разумеется, за бесценок, и налаживали дело так, что вокруг только диву давались. Уметь поставить на поток — главное наше дело. Тогда он полагал, что обоснуется в вашей области навсегда, там будет у него резиденция. Много он своих денег вложил туда, и дела, у него пошли не хуже, чем здесь, и покровители у него были там, — кто бы вы думали? Бекходжаевы… Наверное, помогая ему развернуться, они и не предполагали, какой золотоносной курочкой окажется Артур Александрович — деньги потекли рекой. Но Бекходжаевы не учли одного: Шубарин согласен делиться и кормить многих, но хозяином дела и денег он считает только себя. Короче, нашла коса на камень.
Тогда он ещё не имел власти над преступным миром, как сейчас, он бы живо поставил их на место. Бекходжаевы через нового прокурора области, давнего своего друга, обложили Шубарина со всех сторон, и Артур Александрович вынужден был оставить налаженное дело, личное оборудование, станки и ретироваться из области, даже не выбрав пай. Я знаю людей, которые видели, как лютовал тогда Японец. Нет, не о потерянных деньгах жалел — он не мог простить предательства, коварства, не смог снести позора и унижения, — он поклялся тогда, что Бекходжаевы заплатят ему за это только кровью. Вот и подкараулил свой час, да так расправился, что комар носа не подточит. Пройдёт время, и он пошлёт к ним их старого знакомого Коста и предъявит ультиматум, чтобы вернули ему то, что он вложил, да ещё и прибыль за все годы, — я знаю, такие расчёты старики Ким и Георгади давно уже подготовили. А если не вернут, а сумма перевалила за миллион, — он убьёт следующего Бекходжаева, и так до тех пор, пока не добьётся своего — он безжалостный человек…
— Страшный человек! — невольно вырвалось у прокурора.
— Настоящий мафиози, — согласился Файзиев, — не зря боится его прокурор Хаитов. И знаете, любимый фильм у него «Крёстный отец» — он его каждый месяц смотрит. Мне кажется, он у них, в Италии или Америке, все быстро к рукам прибрал бы, а теперь и вас в это дело впутал… — Плейбой вдруг осёкся, поняв, что сказал лишнее, и громко позвал Адика, попросив чайник чая.
Разговор сразу как-то разладился, и прокурор понял: Икрам Махмудович почувствовал, что упустил шанс перетянуть его в свой лагерь, хотя нынче вроде, как никогда, был близок к этому.
Вот-вот могли вернуться Шубарин с Ашотом, а Амирхан Даутович сегодня уже не желал ни с кем общаться — слишком серьёзный оборот принимали события. Не хотелось ему оставлять Файзиева без надежд: кто знает, к кому придётся вдруг обращаться за помощью, чтобы уцелеть, поэтому он сказал:
— Я признателен вам — вы на многое открыли мне глаза. Но я вынужден все перепроверить и, взвесить своё положение, разумеется, не затрагивая ваших интересов, — вы ведь сами сказали, что Артур Александрович безжалостный человек. Я думаю, мы с вами ещё продолжим сегодняшний разговор и проясним свои отношения на будущее. — И, оставив Икрама Махмудовича переваривать сказанное, прокурор поднялся из-за стола и направился в конец зала, где висел портрет Ларисы. Осторожно сняв застеклённую фотографию, он вышел с нею в узкий коридор, что вёл прямо в гостиницу.
— Пауки! — вырвалось у него вслух, едва он закрыл дверь своего номера.
Он понимал: не обладай Шубарин властью и не имей за плечами опыт поражения от Бекходжаевых, семейство Файзиевых и дня не церемонилось бы с ним, и так же, как Бекходжаевы, попытались бы все прибрать к рукам; но теперь Японец был учен и всегда начеку, оттого и не во всем доверял Икраму Махмудовичу.
А может, убийство Анвара Бекходжаева заодно и предупреждение семейке Файзиевых? Не мог не догадаться столь проницательный человек, как Шубарин, на что нацелилось окружение Плейбоя. Опять возникали вопросы и вопросы, и главный: почему вдруг осёкся Файзиев, сказав: «Вот и вас втянул в дело…»? Что крылось за этим? Во что ещё втягивает его Шубарин?
Азларханов догадывался и о том, в какую зависимость попал к нему теперь сам Файзиев: стоило прокурору только намекнуть Шубарину о разговоре в пустом банкетном зале, и жизнь Икрама Махмудовича оказалась бы под угрозой.
Вдруг его взгляд упал на фотографию, и мысли о главарях тайного синдиката, наёмных убийцах и мерзавцах прокурорах улетучились сами собой — сегодня день Ларисы, и кощунственно думать о другом, даже если это самые неотложные дела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99