- Что будешь делать завтра?
- Поеду за город, подышу.
- А мы с мамой хотим в Эрмитаж. Я слабоват по части живописи. Как ты?
- Я лучше отвечу на вопросы. Потом. Вы посмотрите, а я отвечу. Так даже интереснее. А то нечто вроде экскурсии.
Он соглашается.
- Только смотрите внимательно, - советую я. - Не бегите бегом, дальше, дальше. Один сумбур в голове. Вот пример. Я увидел картину: священник смотрит на ребенка, а тот вычерпывает ложкой воду из ручья. "Но это невозможно!" - говорит священник. "Но вы же сами говорите, что нельзя постигнуть сущность Троицы", - отвечает ребенок.
- И что? - В глазах отчима недоумение, в глазах мамы - тоска.
- А то, что ребенок объяснил, доказал верность суждения священника. Ведь ручей ложкой действительно не вычерпаешь.
Я пересказываю Ульяну. Однажды в Эрмитаже она поведала мне эту историю. Тогда я не понял ровным счетом ничего. Теперь стал старше...
- Сережа... - растерянно произносит Трифонович. - Но ведь это все... Это же глупость! Чушь! Я тебя не понимаю, Сергей.
- Ладно. В Эрмитаже мало революционных полотен. Они понятны тем, на кого рассчитаны. Остальная живопись - искусство, сэр. А искусство - это восторг человека перед гением Бога...
Отчим всплескивает руками - по-женски, истерично, никогда не видел его в таком неестественном состоянии.
- Нина! Мальчиком необходимо заняться. Немедленно!
И вдруг мама говорит тихо:
- Он уже не мальчик, Ваня...
Паровоз мчит к Белоострову. Пригороды сменяют густые леса. "Переходил границу враг..." Что она хочет показать мне? Зачем мы едем? Я понимаю, что спрашивать не следует, она все равно не ответит. И так мутно, пусто... Вдруг обнаруживаешь, что ничего не знаешь; что культура - на нуле. Как может судить человек о поступках другого, если внешний мир ограничен красными знаменами, а внутренний - Павкой Корчагиным? Какая лживая фраза: "коммунистом можно стать только тогда, когда обогатишь свою память всеми богатствами, которое выработало человечество". Да ведь это лицемерие, Владимир Ильич. С вашей точки зрения, человечество "выработало" только Парижскую коммуну и Обуховскую оборону. И еще что-то в этом роде. Остальное очень вредно рабочему классу. Поумнеть может. А коли поумнеет...
Нет. Это исключено. Рабочий человек выматывается на заводе, едва успевает доползти до постели. А интеллигент... Много ли их сегодня, желающих пронизать бытие, найти ответы. Их и всегда-то было ноль, запятая, ноль. И они заботились не об обогащении мозга, а о том, чтобы всем все было поровну. Великая идея. Только неосуществимая, это постепенно становится понятным. И так скверно, так тягостно на душе. Ульяна тоже смотрит в окно: рука на столике, подбородок упирается в ладонь.
- Что ты там видишь?
- Вот, послушай... "И особенно синяя (С первым боем часов...) Безнадежная линия Бесконечных лесов..." Понял?
- Нет. Но пейзаж действительно грустный, ты права. А чьи стихи?
- Был такой поэт. Не знаю, жив ли еще... Безнадежная линия бесконечных лесов - это и есть Россия, мальчик.
И еще:
- "Должно быть, сквозь свинцовый мрак На мир, что навсегда потерян, Глаза умерших смотрят так".
- Я должен сочувствовать белым?
- Нет. Людям. Ведь этот мир для них потерян навсегда...
...Мы идем через мокрый еловый лес, повсюду окопы, полуобвалившиеся ходы сообщений, россыпи гильз незнакомой формы.
- Это финские, - объясняет Уля. - Оглядывайся почаще... Здесь иногда ходят патрули. Вообще-то ты не заметил табличку: "Стой! Проход запрещен!"
Я смущен немного.
- А что мы объясним, если...
- А ничего. Заблудились. Проверят и отпустят. Только помни: мы встретились здесь, в лесу, пришли по ягоды и просто так, погулять.
- Уля, да ведь это наивно!
- Что ты предлагаешь? - Взгляд ее черных глаз становится суровым. Ей не нравится моя суетливость. Она права.
- Это здесь... - оглядывается. - Совсем рядом. Сейчас, мальчик...
И вдруг я вижу поваленный пограничный столб с медной табличкой, на которой герб, надпись, но я не успеваю рассмотреть.
- Подойди... - Уля стоит около четырех осевших холмиков, они так похожи на... могильные, так похожи...
Бьет озноб, сам не знаю почему. Вглядываюсь: давние уже холмики, не меньше года прошло, но никто не пришел сюда, не поправил. Кто там, под ними, в глубине, в болотистой промозглой воде...
- Крепись, Серж... - смотрит, смотрит, не отрывая глаз. Будто выпытывает, хочет узнать, понять. - Ты помнишь, что произошло в тот день, когда газеты сообщили о нападении финнов?
Губы вдруг пересохли, язык не ворочается. Она видит, что я не в себе.
- Финский патруль обстрелял наш... советский пограничный наряд. Были убитые. Они... лежат здесь?
И вдруг я чувствую, что понимаю ее туманный намек.
- О... Отец...
- И... участники его группы. Их переодели в финскую форму, забросили в финский тыл. Оттуда на лыжах они пошли сюда, к советской границе и обстреляли советских. Те ответили... боевыми патронами. Для достоверности. Красноармейцы - люди простые. Кто бы там стал особенно разбираться? Главное - возбужденная искренность этих ребят. Они, я думаю, и рассказывали своим начальникам и всем прочим, как ужасно на них напали финны, как они, доблестные, отражали агрессию. Сережа... Я приехала сюда летом. С лопатой. Я определила, прокопав шурфы, там где головы. Я нашла... Алексея. На нем форма финского унтер-офицера. Имелось в виду, что он как бы старший пограннаряда. И еще. Вот... - Она протягивает мне кольцо. Золотое обручальное кольцо. - Алексей никогда не носил... Я думаю, он понимал, на что идет. Наверное, взял как талисман. Оно было на... пальце.
- Ты... Ты так... раскопала...
- Я должна была знать правду, мальчик.
- И что же теперь? Что делать с кольцом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183