Трудно описать, как начало зарождаться во мне это чувство. Пожалуй, впервые я получила удовольствие от осознания собственного могущества там, на кладбище. Позднее прямо на улице на меня вдруг стала накатывать легкая эйфория: никто не знает, что на совести у этой порядочной с виду женщины две загубленные жизни, и значит, она сможет убивать и дальше, если захочет.
В машине играло радио. Лотте Лениа исполняла песню пиратки Дженни: «Я стаканы мою вам здесь, господа, и я стелю вам потом постели…» Дженни сумела отомстить за все обиды. «Как вам знать, кто я на самом деле?» — пела Лотте Лениа, полностью перевоплотившаяся в свой персонаж.
Кем была на самом деле Рози Хирте, тоже никто не знал. Шеф и не подозревал, кому подкидывает все новые и новые неприятные поручения — работу, которую ленился выполнять сам. Когда я сидела в своем уединенном кабинете после обеда в столовой, перед моим мысленным взором проплывали физиономии отвратительно чавкающих, болтающих с набитым ртом коллег. Но стоило мне сказать «гопля!» — и с плеч летела чья-то отрубленная голова.
Власть над людьми оказалась даже приятнее любви. По сути, эти чувства полностью противоположны. Тот, кто любит, всегда бессилен, слаб и зависим. Но я не могла просто так вычеркнуть любовь из своей жизни: это чувство слишком много для меня значило, оно вернуло мне молодость, вдохновение и жажду деятельности, подарило новое ощущение себя и совершенно иную самооценку. Нужно было и дальше бороться за него, чтобы еще раз ощутить ту веселую беззаботность, которая витала в воздухе во время памятной прогулки по Оденвальду.
Я молилась Богу, несмотря на то что моя мать, которая была чрезмерно набожным человеком, на всю жизнь отбила у меня всякий интерес к религии. «Господи, если Ты существуешь, — говорила я, — то помоги мне впервые в жизни испытать счастье любви, которое Ты так щедро и неразборчиво раздариваешь другим людям. Я никогда ни о чем Тебя не просила. Сейчас мне действительно плохо. Если Ты есть, сделай так, чтобы Витольд полюбил меня, прошу, соедини нас. А если окажется, что Ты несправедлив, жестокосерден и не обращаешь никакого внимания на мою молитву, то я тоже буду нарушать Твои заповеди».
«Рози, да ты пытаешься шантажировать самого Господа Бога!» — с улыбкой подумала я.
От детей Беаты ничего не было слышно. Хотя раньше я не особенно ими интересовалась, теперь меня занимала их судьба. Собирались ли они продавать квартиру Беаты? В один прекрасный день я решилась набрать их номер. К телефону подошел сын, с ним я была знакома меньше всего.
— Добрый день, Рихард, — тихо сказала я. — Я только хочу узнать, не состояла ли Беата в каких-нибудь общественных организациях или объединениях — я могла бы сделать взнос в их пользу.
Последовала короткая пауза — Рихард задумался.
— Можешь пожертвовать что-нибудь в пользу «Гринпис», — предложил он.
— Да? Я и не знала, что Беата этим интересовалась.
— Не то чтобы очень, — неопределенно ответил он, — но «Гринпис» — дело нужное, и мама бы не пожалела для них денег.
Я спросила, как дела у сестер.
— До недавнего времени с нами жил дедушка: ему казалось, что он заботится о детках, но на деле все было как раз наоборот. Лесси еще здесь, а я бываю наездами. Вивиан снова уехала во Франкфурт. Как у нас дела? Конечно, плохо. От такого горя сразу не оправишься.
Я поинтересовалась, не собираются ли они продавать Беатину квартиру.
— Пока нет, — сказал он, — там еще много ее вещей, но этим, конечно, нужно будет заняться. В отце вдруг проснулась такая любовь к нам, какой мы не видели вот уже лет десять, — неожиданно сказал Рихард с мягким упреком.
Я попрощалась с ним, пообещав сделать взнос в пользу «Гринпис».
По крайней мере мне удалось узнать, что Вивиан опять живет во Франкфурте, поскольку семестр уже начался. Наверное, она больше не могла встречаться с Витольдом ежедневно, потому что в будни приходилось тратить целый час только на то, чтобы добраться в один конец. Или в молодости это ничего не стоит? Раньше у Вивиан не было машины, но, возможно, теперь она взяла «поло» Беаты.
Я позвонила Витольду. У него был такой голос, что казалось, он вот-вот расплачется. Витольд рассказал, что только что перенес тяжелую простуду. Югославская уборщица вечно устраивает ему сюрпризы: готовит какие-то жирные блюда, хотя стряпня вовсе не входит в ее обязанности. В школе ужасно много работы. Между тем приближаются осенние каникулы, и он вроде бы собирается съездить куда-нибудь с Вивиан.
— Что значит «вроде бы»? — с любопытством спросила я.
— Иногда я начинаю думать, — вздохнул Витольд, — что уже слишком стар. Молодые девушки так непредсказуемы! У нас был чудесный план — съездить на недельку в Эльзас. Но тут она звонит мне и сообщает, что собралась с подругой в Амстердам — якобы кто-то устраивает там вечеринку. Подумать только, Тира, она бросила меня из-за какой-то вечеринки! Ну, может быть, «бросила», — это слишком сильно сказано, — поправился он. — В принципе я не имею ничего против спонтанных решений. Но ведь наш поход по Вогезам был уже продуман до мелочей…
Разочарование Витольда было мне на руку, но ради сохранения приличий пришлось вежливо ему посочувствовать. Нужно использовать появившийся шанс и предложить ему утешительную прогулку в один из осенних дней.
— Жаль, что ты работаешь, — сказал Витольд. — Я хочу все-таки претворить свои планы в жизнь и отправиться в этот поход в компании коллег и друзей.
Я мгновенно приняла решение и заявила, что в любое время могу взять отпуск.
— Правда? — Он задумался. — Слушай, Тира, ты пока с этим не торопись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66