.. Ах, ну да! Но позвольте, профессор! Вы шутите? У вас с миссис Амелией впереди тяжелый день...
– Это вы позвольте мне напомнить, кто здесь главный!
В таком тоне Эмерсону не приходится утруждать себя повторением. Вандергельт, человек далеко не бесхарактерный, признал победу за сильнейшим и умолк.
Зато весь обратный путь американец крутился у нас под ногами и не дал даже словом переброситься наедине с мужем, о чем я так мечтала. А меня распирала радость. Решение Эмерсона пойти в ночной дозор вдвоем могло означать только одно: он хотел проникнуть в усыпальницу. Ну конечно! На кого ж ему и положиться, как не на свою половинку, своего друга и соратника? С кем еще поделиться восторгом открытия?! Потому-то он и закончил сегодня пораньше... Гурнехские воры боятся света; даже луна для них – смертельный враг. А когда она уплывет за холмы и настанет час привидений и преступников, тайна гробницы будет уже раскрыта.
Надеюсь, вы не думаете, будто в научном угаре я забыла о домашних обязанностях? Первым делом, конечно же, заглянула к Артуру. Безмолвная черная фигура как заняла утром пост у кровати, так и окаменела в этой позе. Если бы не мерный перестук четок, она вполне сошла бы за скульптуру сиделки. На вопрос о состоянии пациента религиозная дама лишь покачала головой. Без изменений.
Следующим пунктом стоял вопрос о мадам Беренжери. Решив, что, пока она не окажется в постели, мира и спокойствия в доме не видать, я прямиком устремилась в гостиную. Признаться ли в том недостойном способе, которым я собиралась обезвредить наше чудовище? Придется признаться, раз уж обещала быть до конца откровенной. Напоить мадам до бесчувствия – вот каков был мой план. Стыд и позор, скажете? Согласна, согласна... А что было делать? Любой другой способ потребовал бы куда больше изворотливости, сил и, главное, времени.
Словом, угрызения совести меня бы не остановили, но я все же рада, что не пришлось претворять этот безобразный план в жизнь. Мадам Беренжери справилась с задачей самостоятельно. От ее храпа звенели стекла по всему дому, так что приблизительно нарисовать картину, которая вскоре и явилась моим глазам, я смогла еще на подходе к гостиной. Утомленная общением с потусторонним миром, вестница богов бесформенной кучей свалилась посреди ковра в обнимку с бутылкой из-под дорогого бренди леди Баскервиль.
Неожиданным штрихом в картине оказалась сама хозяйка бренди, которая... Боюсь, кое-кто обвинит меня в злопыхательстве, но факт остается фактом: леди Баскервиль занесла ножку в изящной туфельке, как будто вознамерилась пнуть свою беспомощную гостью.
– Какая мерзость! – Она быстренько опустила ногу. – Я настаиваю... слышите, миссис Эмерсон... я требую убрать эту гадкую женщину из моего дома! Как вы вообще посмели ее пригласить?! Я вне себя от горя, от...
– Прошу прощения, леди Баскервиль, моей вины здесь нет. Я вас понимаю и сочувствую, но поймите и вы... не отправлять же мадам Беренжери в Луксор в таком состоянии! Как ей удалось добраться до бутылки? Разве винный погреб не на замке?
– Конечно, на замке! Понятия не имею, где она взяла ключи, но пьяницы проявляют чудеса изобретательности... Ах, да какая разница! Я сойду с ума, сойду с ума, так и знайте!
В ход пошли трагические вздохи и заламывание рук, а значит, у нашей актрисы появился благодарный зритель. Я сама не в счет: леди Баскервиль давно оставила попытки добиться от меня признания ее актерских талантов.
– Святые угодники! – Мистер Вандергельт в шоке уставился на вздымающуюся от богатырского храпа колоду. – И давно она тут... Бедная моя девочка! – Он бросился вперед и ухватил ручку, которую ему томно протянула леди Баскервиль.
Я позволила себе нарушить эту идиллию:
– Давайте-ка отнесем ее в спальню. Мистер Вандергельт, вы поднимаете ее за плечи, а мы с леди Баскервиль...
– Не-ет! – пролепетала прекрасная вдова. – Что за шутки, миссис Эмерсон!
– Боюсь, это очень серьезно, моя дорогая, – усмехнулся Вандергельт. – Если уж миссис Эмерсон решила, то сделает во что бы то ни стало. Мы не поможем – сама потащит нашу даму за ноги через весь дом. Я предлагаю позвать слуг, миссис Амелия. Троих... нет, пожалуй, четверых хватит. Не станем же мы надрываться ради репутации этой несчастной.
Еще одна проблема долой. Осталась мелочь – предупредить Ахмеда, что нам понадобится корзина с провизией. Я шагала к кухне, вся в мыслях и радужных мечтах, как вдруг что-то блекло-серое, похожее на просторное египетское одеяние, мелькнуло сбоку и исчезло.
Конечно, это мог быть кто-нибудь из наших рабочих или слуг, но меня насторожила вороватая стремительность движения. Покрепче стиснув рукоять зонта, я двинулась на разведку в заросли, куда нырнула подозрительная тень, и через минуту выглянула из-за последнего ряда кустов, обрамлявших небольшую площадку. Смуглый человек в крестьянском платье, озираясь по сторонам, метнулся к приземистому сараю, где хранились инструменты и оборудование для раскопок. Не только поведение, но и физиономия неизвестного выдавали преступную личность. Я успела заметить свирепое выражение лица и уродливый шрам, наискось перерезавший лоб и щеку.
Поднимать тревогу и звать на помощь было рискованно – мошенник мог улизнуть в суматохе... Сама справлюсь, не привыкать! Я опустилась на землю и по-пластунски, на манер краснокожих, преодолела открытое пространство. У самого сарая вскочила, молниеносно припала к стене и прямо-таки задохнулась от возмущения! Мало того, что грабителей оказалось несколько, – они еще и беседы вели! Беспримерная наглость!
С зонтиком наперевес я распахнула дверь и ринулась в атаку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91