– Не смейте разговаривать с дамой в таком тоне, Эмерсон!
– Не лезьте, Вандергельт, – хладнокровно парировал мой муж. – Ваше дело сторона.
– Черта с два! – Американец шагнул к креслу хозяйки. – Леди Баскервиль оказала мне честь, согласившись стать моей женой.
– А не поторопились? – Я намазала очередной тост джемом. (Ночь на свежем воздухе, утренние сюрпризы. Аппетит разыгрался – ну просто зверский!) – Дай бог памяти... и месяца ведь не прошло со смерти...
– Но мы не собираемся объявлять о помолвке до окончания траура! – возмущенно воскликнул мистер Вандергельт. – В менее опасной ситуации я бы ни слова не сказал! Дорогая, вы должны немедленно покинуть этот богом проклятый дом и переехать в отель.
– Малейшее ваше желание для меня закон, Сайрус, – покорно прошептала новоиспеченная невеста. – Но мы уедем вдвоем.
– Верно, Вандергельт, – фыркнул Эмерсон. – Прочь с тонущего корабля!
– Ни за что! – Американец посерел от обиды. – Нет, сэр! Сайрус Вандергельт предателем никогда не был.
– Сайрус Вандергельт был страстным египтологом, – продолжал ехидничать мой муж. – Ну же, Вандергельт! Выбор за вами. Супружеский рай – или проклятие фараона?
Невозможно было без улыбки смотреть на перекошенное от внутренней борьбы лицо американца. Леди Баскервиль достало ума – или знания мужской природы, – чтобы не принимать такую жертву.
– Оставайтесь, Сайрус, – сказала она, приложив воздушный платочек к глазам, – раз уж для вас это столь важно... Я справлюсь.
Будущий супруг рассеянно погладил ее пальчики и вдруг расцвел:
– Есть! Нам не придется делать выбор! Перед лицом смертельного риска условности можно отбросить! Девочка моя дорогая, согласны ли вы бросить вызов свету и обвенчаться со мной тут же, в Луксоре, чтобы я получил право находиться рядом с вами днем и... э-э... Всегда и везде!
– О, Сайрус! – ахнула леди Баскервиль. – Это так неожиданно... И все же...
– Мои поздравления, – вмешалась я. А что было тянуть? Ясно как белый день, что мадам вот-вот сдастся. – Какая жалость, что нам придется пропустить церемонию. В гробнице дел по горло.
Леди Баскервиль неожиданно вспорхнула с кресла и рухнула к моим ногам.
– Сжальтесь, миссис Эмерсон! Пусть меня осудит весь мир, но вы! Вы! Я так одинока! Неужели вы оттолкнете свою сестру из-за отживших глупых обычаев? – Она уронила голову мне на колени.
Ну и ну. Хозяйка превзошла самое себя. Либо она актриса от бога, либо и впрямь была в отчаянии. Эта сцена тронула бы даже каменное сердце.
– Что вы, леди Баскервиль! – сказала я. – Поднимитесь сейчас же! Вот и рукав вареньем измазали.
– Скажите, что понимаете и прощаете меня, – невнятно донеслось из складок моего платья.
– Понимаю, понимаю. Вставайте же! Буду посаженой матерью, отцом или подружкой невесты – кем хотите, только, ради бога, встаньте!
Вандергельт подскочил, зашептал что-то нежное на ушко избраннице, и леди Баскервиль наконец нашла в себе силы оторваться от моих коленей, рук, тоста с джемом и прочего. Когда она сменила все это на объятия американца, мне в глаза бросилось вытянутое лицо Карла фон Борка.
– Die Engldrider! – пролепетал немец. – Niemals iverde ich sie verstehen!
– Спасибо! – всхлипнула леди Баскервиль. – Вы истинная женщина, миссис Эмерсон.
– Точно, – кивнул Вандергельт. – Молодчина, миссис Амелия.
За его спиной хлопнула дверь – нас почтила своим присутствием мадам Беренжери в каких-то засаленных лохмотьях, но без легендарного парика.
Явление тряхнуло седыми жидкими космами. Налитый кровью взгляд прочесал гостиную.
– Уморят голодом... – хрипло буркнула мадам Беренжери. – Никчемные слуги... жалкий дом... где завтрак? Я требую... А-а-а! Вот ты где! Возлюбленный! Тут... Тутмос!
Она нацелилась на Эмерсона. Мой супруг аккуратненько соскользнул со стула. Мадам Беренжери рухнула лицом... или нет – скорее, пузом вниз, поперек сиденья. Я зажмурилась. А что вы думаете? Такое зрелище устрашило бы кого угодно.
– Боже правый... – прошептал Эмерсон.
Мадам Беренжери сползла на пол, перевернулась.
– Где он? – потребовала она ответа у ножки стола. – Куда он делся, мой возлюбленный супруг? Тутмос!
– Да уберите же ее отсюда! – не выдержала я. – Лакей, наверное, сбежал. Где она, спрашивается, коньяк с утра раздобыла?
Вопрос повис в воздухе, но мадам Беренжери совместными усилиями убрали. Отправив Карла на поиски лакея, я вернулась в гостиную, где Эмерсон в гордом одиночестве прихлебывал чай и черкал в блокноте.
– Сядь-ка, Пибоди, помозгуем.
– Ты что-то повеселел на глазах! Успел договориться с рабочими? Или это радость свидания с мадам Беренжери?
Эмерсон пропустил шпильку мимо ушей.
– С рабочими договориться не удалось, зато я придумал, как их убедить. Сейчас еду в Луксор. Очень хотелось бы и тебя взять, но тогда дом останется без присмотра. А с юного Баскервиля нельзя спускать глаз.
Услышав о тех мерах безопасности, которые я приняла, Эмерсон облегченно вздохнул:
– Отлично. На Дауда можно положиться, но и ты будь поблизости. Как там юноша? Ты описала его состояние в таких мрачных тонах... В расчете на преступника, если я правильно понял?
– Ну конечно. На самом деле Артуру гораздо лучше.
– Отлично, – повторил Эмерсон. – Будь начеку, Пибоди. Никому не доверяй. Кажется, я вычислил убийцу, но...
– Что-о-о?! – завопила я. – Ты знаешь...
Громадная ладонь заглушила остальное.
– Всему свое время, – прорычал мой муж.
Я вывернулась из-под его руки.
– И нечего было набрасываться. Уж и удивиться нельзя! Сначала твердил, что тебя все это не интересует, а теперь... Я, кстати, и сама вычислила убийцу.
– Вот как?
– Да, так!
Мы скрестили взгляды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91