Пронин Виктор
Место происшествия
Виктор ПРОНИН
МЕСТО ПРОИСШЕСТВИЯ
При расследовании неожиданно важное значение вдруг приобрело расположение комнат в доме, размер двора и построек. Дом состоял из двух половин, в каждой был отдельный вход с сенями и крыльцом. Внутри дома можно было свободно пройти из одной половины в другую.
При осмотре после пожара обнаружилось, что один вход в дом заперт изнутри, а второй - снаружи, на дверях висел замок. Это настораживало. Погибшие не стали бы запираться изнутри, гораздо естественнее предположить, что они рвались наружу. Следовательно, кто-то, уходя, запер дом.
Правда, можно допустить, что замок повешен раньше, а собравшиеся в доме просто заперлись изнутри, чтобы без помех насладиться обществом друг друга. Тогда, для объяснения происшедшего, пришлось бы принять версию, что крепко выпив, все перессорились, передрались. Но это соображение отмели медицинские эксперты - характер ранений таков, что полностью исключалось взаимное нанесение ударов подобной силы. Следовательно, последней дверь была заперта снаружи.
Обращали на себя внимание и ворота, их так и хотелось назвать купеческими. Почерневшие от времени, плотно подогнанные доски, двухскатный козырек над ними, вделанная калитка, кованые фигурные петли, щеколды, ручки - во всем чувствовалась добротность, рассчитанная на годы. Благодаря этим воротам с улицы не видно, что происходит во дворе. Поэтому единственное, чем могли помочь соседи, это подтвердить: к Жигунову приходили люди, слышались возбужденные голоса. И только.
К интересному выводу пришли пожарники, которые не только тщательно осмотрели дом, но и обошли всех соседей, задав им свои вопросы. Так вот, они уверенно заявили - поджог. Некоторые свидетели твердо говорили о том, что свет в доме горел и во время пожара, а погас, когда огонь набрал силу, когда действительно могло произойти замыкание, поскольку обгорела изоляция.
С самого начала в оперативной работе участвовал заместитель начальника Управления внутренних дел Калужской области Виктор Харитонович Гурьев.
Почему-то всегда в подобных случаях срабатывает некий штамп - ожидаешь увидеть человека если и не угрюмого, то весьма удрученного всевозможными происшествиями, которые, конечно же, случаются каждый день - не в деревне, так в городе, не на заводе, так в учреждении, и обо всем ему положено знать, иметь свое мнение и личным участием способствовать скорейшему раскрытию преступления.
При знакомстве с Гурьевым первое, что обращает внимание - добродушие. Возможно, в деле он другой, даже наверняка другой, но в общении это спокойный, уверенный в себе человек. Рассказывая о том или ином деле, он всегда находит что-то смешное, несуразное. И за этим видится не просто желание посмеяться, или некое очерствение, когда ни слезы, ни кровь людская уже не трогают, нет, скорее наоборот - стремление уйти от обстоятельств больных, связанных со страданиями человека, нежелание выкладывать душещипательные подробности. Уклоняется он от этого. И, наверно, правильно делает. Если работа сопряжена с нервными перегрузками, с предельными проявлениями человеческой натуры, с опасностью, то выполнять ее вряд ли сможет человек раздражительный, неспособный справляться с собственными чувствами, человек подавленный отрицательными впечатлениями, которые он в изобилии получает каждый день. И надежной защитой может быть только собственное душевное здоровье. Рассказывая об этом деле, он признает - подобного не было. Случай интересен той крайней чертой, до которой может дойти человек в поисках, так называемой, красивой жизни, в стремлении получить эту жизнь как можно раньше, прямо-таки сегодня и лучше до обеда. Интересным оказалось дело и с точки зрения оперативной работы, неоднозначности улик, поступков, характеров. Да и скоростью работы - через сутки после пожара стало известно имя преступника. Это при том, что вначале никто не знал даже был ли он вообще.
Осмотр места происшествия. Успех оперативной работы начался на этом этапе. Многое зависело от того, насколько внимательно будет осмотрен двор, дом, прилегающая улица.
Двор дома оказался совсем небольшим, его как бы огораживали со всех сторон сарай, ворота, двери самого дома. Через занесенный снегом сад, петляя между голыми яблонями, шла тропинка к выходу на соседнюю улицу. Следы на тропинке большого внимания не привлекли - стоит ли на них надеяться после той суматохи, которая была здесь в ночь пожара? И тем не менее у самого забора, в стороне от тропинки обратили внимание на следы, вдавленные в плотный мартовский снег. Это были даже не следы в полном смысле слова - кто-то торопясь или по неосторожности сошел с тропинки и провалился в снег.
След залили гипсом, сняли оттиск, не столько для того, чтобы как-то использовать эту находку, сколько для очистки совести. Единственное, что удалось установить экспертам - размер обуви. Он оказался достаточно большим, сорок третий. Вид обуви, отпечаток подошвы, стертости, набойки - все это никак не проявилось. Только крайние оттиски каблука и носка в снегу позволили достаточно уверенно установить размер, а, следовательно, и приблизительный рост человека, оставившего след - наверняка выше ста восьмидесяти сантиметров.
И еще одна находка - две ворсинки зеленого цвета. Они зацепились за шершавую, занозистую доску забора. Там, где кончалась тропинка, нескольких планок в заборе не хватало - через эту щель хозяева для сокращения дороги выбирались на другую улицу. Осматривая доски, и увидели ворсинки. Их осторожно вынули, поместили в целлофановый пакет и отправили на экспертизу для установления родовой принадлежности, как выражаются специалисты.
1 2