Двадцать четыре минуты...
Руфь... Если уж я решил использовать Фэй, то зачем связался с Руфью?
Фэй... надо подумать о Фэй. Меня бы не очень удивило — по крайней мере, я не стал бы особенно винить в этом Босса, — если бы он отдал этот нож Фруктовому Пирогу, а не мне.
Конечно, Фэй может здорово помочь. Конечно, с ней все будет гораздо легче. И что? Она ведь и еще кое-что может сделать. Если только будет достаточно умна. Потому что как можно всерьез доверять женщине, мужа которой вы собираетесь убить?
Босс сказал мне, чего от нее можно ожидать, он указал мне на опасность, которая может разрушить мои планы. Он упомянул об этом только мельком, вскользь, но достаточно ясно. Если Фэй уже в деле или почти в деле, не остается ничего другого, как с этим примириться. Но Босс не был бы Боссом, если бы ему это понравилось. Господи, он, наверно, решил, что я полный болван!
Я, Малыш Биггер, вешаю себе на шею единственную веревку, на которой меня можно повесить!
Против меня нет ни одной улики, они не могут меня поймать. Я могу спокойно проходить мимо любого полицейского, и никто из них не скажет: «Э, да это наш старина Биггер!» Никто этого не скажет и никто не сможет доказать.
По крайней мере, пока.
Но если меня поймают при попытке убить Джейка Уинроя... если они смогут за это зацепиться и начнут все разматывать обратно...
Тогда все вознаграждение достанется Фэй. Сорок семь тысяч долларов для Фэй... и уже не будет полуслепого коротышки с беззубым ртом, готового вцепиться ей в загривок.
Меня вытащили почти точно в срок. Кендэлл нашел меня примерно без десяти шесть и с помощью еще одного пекаря доставил домой. В половине седьмого я уже лежал в кровати с двумя горячими грелками, чувствуя себя обмякшим и немного пьяным от какого-то зелья, которое дал мне доктор.
Это был тот же самый доктор, Додсон, которого Фэй вызывала к Джейку. Но со мной он не был таким высокомерным и небрежным, как с ним или с ней. Даже моя собственная мать... Короче, более милого парня трудно было найти.
Он подтянул одеяло повыше и подоткнул его мне под подбородок.
— Как себя чувствуете? Ничего не болит? Не надо, не отвечайте. Поберегите свое горло.
Я улыбнулся, и мои веки стали закрываться. Он повернулся и кивнул Фэй:
— Надо, чтобы этот паренек отдохнул. Полный покой и тишина, понятно? Больного не тревожить. И никаких эксцессов, вроде вчерашнего.
— Я... — Фэй закусила губу и покраснела. — Я понимаю, доктор.
— Хорошо. Проследите за тем, что делает ваш муж. И было бы очень хорошо, если бы вы принесли подкладное судно, о котором я вам недавно говорил...
Она вышла из комнаты.
Доктор и Кендэлл подошли к двери.
Я еще не совсем заснул, только впал в дрему. Поэтому уловил кое-что из того, о чем они говорили.
— ...все в порядке?
— На этот раз. Оставаться в постели и... Должен быть готов к...
— ...оказать помощь... глубокий личный интерес...
— Да. В этот раз... я не поставлю и гроша, что...
— ...пессимист, Дод. Почему бы в следующий...
— ...вставные зубы... линзы. Нет, лучше сделать по...
— ...хотите сказать, что он...
— ...полностью. Прямо через границу... ничего действительно хорошего... не стоит начинать...
Это было последнее, что я услышал.
Глава 16
Я пролежал в кровати до пятницы. Точнее говоря, до пятницы я не выходил из дому, потому что в постели я лежал не постоянно. Когда меня тошнило или нужно было в туалет, я ходил в уборную и как следует за собой смывал.
Всем я говорил, что чувствую себя хорошо, — только легкое переутомление и слабость. И если не считать потоков крови и мокроты, которые стали уменьшаться примерно к четвергу, со мной действительно не случилось ничего ужасного. У меня почти не было болей. Как я уже сказал, я чувствовал только слабость и усталость. И еще у меня было странное ощущение, словно большая часть меня куда-то бесследно испарилась.
С тем, что осталось, было все в порядке, но осталось не так уж много.
Фэй проводила в моей комнате много времени. Это выглядело вполне естественно, поскольку считалось, что она за мной ухаживает. У нас было время, чтобы поговорить.
Она, сказала, что Джейк теперь каждый вечер возвращается домой и ложится не позже одиннадцати. По ее словам, он вел себя как послушный ягненок.
— Как у тебя это получается? — спросил я небрежным тоном. — Я хочу сказать... как тебе удается держать его в руках? Чего он боится?
Она пожала плечами:
— Господи, милый, откуда мне знать. Наверное, боится, что я его брошу.
— Мне кажется, от того, что ты его не бросаешь, ему мало пользы.
— Разве? — Она хрипло рассмеялась и прищурила глаза. — А тебе откуда об этом знать?
Я дал разговору перейти на другие темы: что за забавный парень этот Кендэлл и кто, ради всего святого, мог соблазнить Руфь — и через некоторое время снова вернулся к Джейку.
— Деньги, которые он заработал на тотализаторе, уже давно вышли, — сказал я, — а в своей парикмахерской он, похоже, не зарабатывает ни цента. Как вы живете?
— Ты это называешь жизнью?
— Но деньги вам все равно нужны. Если учесть, сколько выпивает Джейк...
— Ну, у него все-таки есть кое-какой бизнес, Карл. Мы... — Она рассмеялась и прижала ладонь к губам. — Поначалу я боялась, что с меня просто снимут скальп. Но все знают его и его семью, так что дела кое-как пошли. Особенно по пятницам и субботам, когда другие парикмахерские закрыты. К тому же он обычно ошивается там всю ночь и работает в то время, когда уже никто не работает.
Однажды — кажется, это было в среду, когда она принесла мне ленч, — я спросил ее, не говорил ли Джейк когда-нибудь о том, что собирается вернуться в тюрьму.
Она уверенно покачала головой:
— На десять лет?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55