И даже дальше. Зима оказалась куда более жестокой, чем вы даже можете вообразить, такой холодной, что от мороза у вас кровь стыла в жилах и трещали кости? Да-а! Зима оказалась холодной и жестокой везде. В Пограничных Землях вашу зиму назвали бы весной. Но, весна не приходит, говорите вы? Волки убивают ваших овец? Наверно, волки нападали и на людей? Дела обстоят именно так? А теперь вот что. Весна запаздывает везде. Везде волки, алчущие любой плоти, в которую можно впиться клыками, будь то овца, корова или человек. Но есть вещи похуже, чем волки или зима. Есть те, кто был бы рад, если б ему грозили только ваши маленькие неприятности.
Падан Фейн сделал драматическую паузу,
– Что может быть хуже волков, убивающих овец и людей? – спросил громко Кенн Буйе. Остальные согласно Загудели.
– Люди, убивающие людей! – откликнулся торговец зловещим тоном. Его ответ вызвал потрясенный шепот, который стал явственнее, когда он продолжил. – Я хочу сказать, что это – война. В Гэалдане – война, война и безумие. Снег в Лесу Даллин красен от людской крови. Воронами и криками воронов полно небо. Армии идут к Гэалдану. Государства, великие рода и великие мужи посылают солдат на бой.
– Война? – Язык мастера ал'Вира с трудом справился с непривычным словом. В Двуречье никто никогда не имел ничего общего с войной. – Почему они затеяли войну?
Фейн ухмыльнулся, и у Ранда появилось чувство, что тот насмехается над жителями деревни, отрезанной от мира, и над их неведением. Торговец склонился к мастеру ал'Виру, словно бы желая поделиться с ним некоей тайной, но шепот его, предназначенный не только мэру, был услышан всеми:
– Поднят стяг Дракона, и собираются войска, чтобы выступить против него. Или поддержать его.
Один долгий вздох пронесся над всеми собравшимися, и Ранд невольно вздрогнул.
– Дракон! – застонал кто-то.– Темный свободен и в Гэалдане!
– Не Темный, – прорычал Харал Лухан. – Дракон – это не Темный. И вообще, это – Лжедракон!
– Давайте послушаем, что скажет мастер Фейн, – повысил голос мэр, но не так-то просто оказалось утихомирить всех. Со всех сторон кричали люди, мужчины и женщины, стараясь перекричать друг друга.
– Ничем не лучше Темного!
– Мир-то Дракон разломал?
– Он все начал! Он – причина Времен Безумия!
– Ты пророчества знаешь? Когда возродится Дракон, худшие кошмары покажутся тебе самыми нежными мечтаниями!
– Он еще один Лжедракон. Он должен им быть!
– Да какая разница? Вспомни последнего Лжедракона. Он тоже развязал войну. Погибли тысячи, разве не так, Фейн? Он осадил Иллиан.
– Злые времена! Двадцать лет никто не объявлял себя Возрожденным Драконом, а теперь – уже третий за последние пять лет. Злые времена! Одна погода чего стоит!
Ранд обменялся взглядами с Мэтом и Перрином. Глаза Мэта сверкали от возбуждения, но Перрин обеспокоенно хмурился. Ранд помнил истории о тех людях, что называли себя Возрожденными Драконами. Даже если все они оказывались потом Лжедраконами, погибая или бесследно исчезая, не исполнив ни одного из пророчеств, все равно они успевали содеять немало зла. Войны сокрушали целые государства, города и села предавались огню. Мертвые падали, как листья осенью, беженцы забивали дороги, словно овцы маленький загончик. Так рассказывали торговцы и купцы, и в Двуречье никто обладающий здравым смыслом не сомневался в этом. Как говаривали некоторые, когда вновь родится подлинный Дракон, миру настанет конец.
– Прекратите! – закричал мэр. – Тихо! Хватит чесать языки и тешить свое воображение. Пусть мастер Фейн расскажет нам об этом Лжедраконе.
Шум начал стихать, но Кенн Буйе молчать не намеревался.
– Это на самом деле Лжедракон? – спросил кровельщик угрюмо,
Мастер ал'Вир, опешив, заморгал, затем накинулся на Буйе:
– Не будь старым дураком, Кенн! Но тот уже вновь распалил толпу.
– Он не может оказаться Возрожденным Драконом! Да поможет нам Свет, он не может им быть!
– Ты старый дурак, Буйе! Тебе что, этих бед мало?
– Следующим еще Темного назови! Да ты одержим Драконом, Кенн Буйе! Хочешь на нас беду накликать?
Кенн вызывающе обвел взором стоящих вокруг себя, пытаясь смутить взглядом сердито уставившихся на него, и возвысил голос:
– Я не слышал, чтобы Фейн говорил о Лжедраконе. А вы слышали? Протрите глаза! Есть где-нибудь всходы, что поднялись хотя бы до колена? Почему до сих пор зима, когда с месяц как положено быть весне? – Раздались гневные возгласы, чтобы Кенн попридержал язык. – Я молчать не буду! Хоть мне и не по нраву этот разговор, но я не стану прятать голову под корзину, когда люди из Таренского Перевоза придут резать Мне горло. И я не стану попустительствовать забавам Фейна. Говори ясно, торговец. Что тебе известно? А? Этот человек – Лжедракон?
Если Фейн и был встревожен новостями, что он принес, или смущен ссорой, причиной которой стал, то ничем этого не показал. Он лишь пожал плечами и почесал нос худым пальцем.
– М-м, насчет этого… кто может сказать, пока это не кончится и не случится? – На секунду он умолк, растянув губы в своей таящей секрет ухмылке и обежав взглядом лица людей, столпившихся вокруг, будто раздумывая, как на них подействует то, что он скажет, и найдут ли они это занятным. – Я знаю, – произнес Фейн нарочито небрежным тоном, – что он обладает Единой Силой. Другие же – нет. И он может ее направлять. Земля разверзается под ногами его врагов, крепкие стены рушатся от его голоса. Молнии являются на его зов и бьют куда он укажет. Вот что я слышал, и слышал от людей, которым верю.
Воцарилось гробовое молчание. Ранд взглянул на своих друзей. Перрину новости вовсе не нравились, но Мэт по-прежнему выглядел возбужденным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48