— Насколько мне известно, каждый день.
— А депеши, как они передавались? Через обычную армейскую радиосеть?
— Не знаю, но почти уверена, что нет.
— Почему?
— Прежде всего, сообщений слишком мало. Передавались очень неравномерно. На незнакомой мне волне. У меня ощущение, что здесь было скорее что-то особое — отдельная линия связи. Лишь две станции — источник и одинокая звезда. Но можно с уверенностью утверждать, только имея перед собой журнальные записи.
— А где они?
— Должны были находиться в регистратуре. Но когда проверили, то обнаружили, что и они изъяты.
— Ну и ну, — удивленно пробормотал Джерихо, — действительно поработали основательно.
— Сделали все что могли, да вот не выдрали листы из каталога в нашей диспетчерской. И вы все еще ее подозреваете? Будьте добры, верните карточку.
Эстер забрала перечень радиоперехватов и нагнулась, пряча карточку в сумку.
Джерихо, откинувшись на спинку скамьи, разглядывал сводчатый потолок. Что-то чрезвычайное? — размышлял он. Наверняка нечто важное, более чем важное, если сам генеральный директор упрятал это чертово досье, да и все журнальные записи впридачу. К чему все это? Если бы не проклятая усталость, закрыться бы на пару дней у себя, никого не пускать, положить перед собой стопку чистой бумаги и несколько свежеочиненных карандашей…
Он медленно опустил глаза и обвел взглядом остальные детали храма: ниши с фигурами святых, мраморных ангелов, каменные надгробья респектабельных усопших местного прихода, свисающий с колокольни, словно паук, веревочный узел, темные хоры с органом. Закрыл глаза.
Клэр, Клэр, что кроется за твоими действиями? Увидела что-то такое, чего тебе не полагалось видеть на твоей «ужасно скучной» работе? Утащила домой несколько листков из секретных отходов? Если было именно так, то зачем? Известно ли, что это дело твоих рук? Не потому ли Уигрэм разыскивает тебя? Слишком много знаешь?
Джерихо представилось, как она в темноте стоит на коленях у спинки кровати, его собственный сонный голос: «Что ты там делаешь? » и ее бесхитростный ответ: «Роюсь в твоих вещах… »
Ты что-то искала, не правда ли? И когда у меня этого не оказалось, ты переметнулась к кому-то другому. («Я постоянно с кем-нибудь встречаюсь», — сказала ты. Помнишь, это по существу были твои последние слова, адресованные мне?) Так что это за штука, которая тебе так нужна?
До чего же много вопросов. Джерихо почувствовал, что мерзнет. Запахнул пальто, уткнулся подбородком в шарф, поглубже сунул руки в карманы. Попытался зрительно представить те четыре шифрограммы — LCNNR KDEMC LWAZA, — но буквы терялись. Такое бывало с ним и раньше. Абсолютно невозможно мысленно сфотографировать целые страницы тарабарщины: чтобы запечатлеть их в памяти, нужен смысл, какая-нибудь структура. Источник и одинокая звезда…
***
Толстые стены хранили тишину, старую, как сама церковь, гнетущую, нарушаемую лишь шорохом птицы, свившей гнездо на стропилах. Несколько долгих минут ни Джерихо, ни Эстер не произнесли ни слова.
Сидевшему на жесткой скамье Джерихо казалось, что кости его превратились в ледышки, и это оцепенение, вкупе с гробовой тишиной, разбросанными повсюду мрачными надгробьями и тошнотворным запахом ладана, порождало отвратительное настроение. Второй раз за эти два дня к нему возвращались воспоминания о похоронах отца: исхудавшее лицо в гробу, просьба матери оставить на нем прощальный поцелуй, прикосновение губами к кисло вонявшей химикалиями, как в школьном кабинете химии, холодной коже, а позднее еще более ужасное зловоние в крематории.
— Мне нужно на воздух, — сказал он.
Эстер собрала сумку и пошла следом по проходу. Выйдя наружу, оба сделали вид, что разглядывают надгробья. К северу от кладбища не видимый за деревьями Блетчли-Парк. В сторону города с шумом промчался мотоцикл. Джерихо подождал, пока треск мотоцикла затих вдали, и как бы про себя произнес:
— Не перестаю спрашивать себя, зачем ей было похищать шифрограммы. Учитывая, что она имела возможность взять много чего еще. На месте шпиона… — Эстер протестующе открыла рот, но он поднял руку. — Я же не говорю, что это она, но окажись там шпион, он наверняка захотел бы выкрасть доказательства, что Энигма расшифровывается. — Присев на корточки, Джерихо провел пальцами по почти исчезнувшей надписи. — Если бы знать побольше… Скажем, кому они адресовались?
— Это мы уже обсудили. Все следы изъяты.
— Но должен же кто-нибудь что-то знать, — размышлял он. — Начать с того, что кто-то эти передачи расшифровывал. А кто-то еще их переводил.
— А почему бы вам не расспросить своих друзей шифроаналитиков? Вы все там добрые приятели, не так ли?
— Нет, не особенно. Во всяком случае, к сожалению, нам рекомендуют держаться подальше друг от друга. В третьем бараке есть человек, который мог видеть… — но вспомнив испуганное лицо Вейцмана («Пожалуйста, не проси меня. Я не хочу»), покачал головой. — Нет. Он бы не помог.
— Тогда очень жаль, — отрезала она, — что вы сожгли единственный ключ к разгадке.
— Держать их при себе было слишком рискованно, — ответил Джерихо, продолжая водить рукой по камню. — Насколько я понимаю, вы вполне могли сообщить Уигрэму, что я интересовался позывными, — беспокойно глядя на нее, пояснил он. — Вы же этого не сделали, правда?
— Я не настолько глупа, мистер Джерихо. Разговаривала бы я теперь с вами? — При этих словах Эстер, подчеркнуто внимательно разглядывая эпитафии, демонстративно зашагала между рядами могил.
***
И почти сразу пожалела о своей несдержанности. («Долготерпеливый лучше храброго, и владеющий собою лучше завоевателя города».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106