Русский перевел бы все в шутку? («Не хлопайте ушами, товарищ!») Или же он счел бы О'Брайена очередным лазутчиком, пробравшимся в миниатюрное сталинское государство, где из него будут выбивать признание?
Трудно сказать, что могло случиться дальше, потому что русский внезапно резким, грубым движением втащил О'Брайена в комнату. А сам встал в дверном проеме, чуть склонив набок голову, расширив ноздри, принюхиваясь и прислушиваясь.
Суворин не заметил дыма. Его увидел Кретов.
Он притормозил, включил первую передачу, и следующие несколько сот метров они продвигались медленно, пока не увидели начало тропы. Посередине ее белела крыша «тойоты», ярко выделявшаяся на фоне темных деревьев.
Кретов затормозил, подал немного назад и, не выключая двигатель, попытался разглядеть дорогу. Затем включил передачу, резко прибавил газ, бульдозер свернул с дороги на тропу, расчистил путь к «тойоте» и остановился неподалеку. Кретов выключил двигатель, и на какое-то мгновение на Суворина вновь обрушилась неестественная тишина.
— Какие конкретно приказы вы получили? — спросил он Кретова.
Тот открыл дверцу.
— Мои приказы основаны на русском здравом смысле: загнать пробку назад, в бутылку, желательно — в самом узком месте. — Он легко спрыгнул в снег и потянулся к своему «АК-74». Сунул в карман куртки запасные магазины. Проверил пистолет.
— Это и есть самое узкое место?
— Оставайтесь в машине и грейте задницу. Мы быстро управимся.
— Я не собираюсь участвовать в каких-либо незаконных действиях, — сказал Суворин. Его слова прозвучали на редкость абсурдно и слишком высокопарно даже для его собственных ушей, Кретов же просто оставил их без внимания. Он и его люди уже уходили. — По крайней мере не должны пострадать иностранцы! — крикнул он вдогонку.
Он просидел несколько секунд в машине, глядя на удаляющиеся спины спецназовцев. Затем, чертыхнувшись, нагнул переднее сиденье и протиснулся в дверь. Кабина оказалась довольно высоко над землей. Он прыгнул, почувствовал, как его потянуло назад, и услышал треск лопнувшей ткани. Подкладка пальто зацепилась за металлический угол. Снова выругавшись, отцепился.
Догнать ушедших вперед было нелегко. Они в отличной физической форме, чего он не мог сказать о себе. У них армейские сапоги, у него — городские ботинки. И он не догнал бы их, если бы они не остановились, разглядывая что-то в снегу возле тропы.
Кретов расправил скатанную в шарик желтую бумажку и повертел ее в руках. Не найдя ничего интересного, снова скатал ее и отшвырнул в сторону. Вставил в правое ухо миниатюрный телесного цвета приемник, похожий на слуховой аппарат. Достал из кармана черную шапочку-маску и натянул на голову. Остальные сделали то же самое. Потом последовал лихой, рубящий взмах в сторону леса и спецназовцы двинулись дальше — впереди Кретов, выставив перед собой автомат, поворачиваясь из стороны в сторону, раскачиваясь, низко наклоняясь всем телом, готовый в любой момент прочесать лес очередями, за ним второй спецназовец и третий. Оба двигались, соблюдая такие же меры предосторожности и внимательно оглядывая местность, и головы их казались Суворину похожими на черепа. Сам он шел следом за ними, нелепый в своем штатском пальто, то и дело спотыкаясь, оскальзываясь.
Русский хладнокровно прикрыл дверь и взял ружье. Он выдвинул из-под стола деревянный ящик и набил карманы патронами. Так же неторопливо он скатал ковер, поднял доску, скрывавшую потайной люк, и по-кошачьи спрыгнул вниз.
— Мы стоим за мир и отстаиваем дело мира, — сказал он. — Но мы не боимся угроз и готовы ответить ударом на удар поджигателям войны. Те, которые попытаются на нас напасть, получат сокрушительный отпор, чтобы впредь неповадно было им совать свое свиное рыло в наш советский огород. Постелите ковер на место, товарищи.
Он исчез, закрыв за собой люк.
О'Брайен взглянул на люк, потом на Келсо.
— Что это еще за чертовщина?
— А где, черт вас дери, вы сами пропадали? — Келсо схватил мешочек с тетрадью и запихнул его под куртку. — Не обращайте на него внимания, — сказал он, расстелив коврик на прежнем месте. — Давайте выбираться отсюда.
Но прежде чем они пошевелились, в окне мелькнул череп в маске — два круглых глаза и щель на месте рта. Сапог ударил в дверь. Она треснула и распахнулась.
Им велели встать лицом к стене, вплотную к грубым доскам, и Келсо почувствовал, как холодный металл ткнулся ему в шею. Медлительного в движениях О'Брайена ткнули в стену лбом — чтоб знал, как себя вести, — и наградили потоком цветистых русских фраз. Им туго связали руки за спиной тонкой пластиковой веревкой.
— Где еще один? — грубо спросил солдат. Он занес над головой приклад автомата.
— Под полом! — крикнул О'Брайен. — Объясните им, Непредсказуемый. Он под этими проклятыми досками!
— Он под полом, — произнес по-русски интеллигентный голос, который, показалось Келсо, был ему знаком.
Тяжелые сапоги затопали по деревянному полу. Повернув голову, Келсо увидел, как один из солдат в маске подошел к углу комнаты, опустил ствол и наобум открыл огонь. Он вздрогнул от оглушающего шума выстрелов в ограниченном пространстве комнаты, а когда посмотрел снова, человек медленно пятился назад, методично посылая очередь за очередью в пол ровными полосами; автомат в его руках дрожал, как отбойный молоток. В воздух взмывали щепки, и Келсо почувствовал, как что-то ударило его под ухом и по щеке пробежала струйка крови. Он повернулся в другую сторону и прижался щекой к стене. Треск выстрелов оборвался, он услышал щелчок вставляемого магазина, и тут же стрельба возобновилась, но ненадолго.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113