Но, похоже, в характере Клода была какая-то червоточина, которая и послужила причиной бесславного его конца. Был в его сознании какой-то отвратительный маленький вывих, заставлявший Уипса ненавидеть других людей. Может быть, у Уипса был комплекс могущества, и он считал, что использует свои возможности наилучшим образом.
Зазвонил телефон. Это был Финней.
— Привет, Ник,— сказал он.— Все в порядке. Сегодня утром я виделся с Роуксом и провел хорошую подготовку. Все получилось, как ты говорил.
— Как он это воспринял?
— Сперва выкручивался как мог. Грубил и пытался блефовать, но меня этим не проймешь. Сейчас мужик изрядно испугался. Он слабак. Ты его возьмешь одной левой.
— А он собирается прийти на встречу?
— Наверняка явится.
— Порядок. Зайди сюда днем, часов в пять-шесть. Увидишь запечатанный конверт, адресованный Юстасу Трединору. К семи часам доставь его в имение Трединора. Будет лучше,' если ты останешься с ним. Скажи, чтобы он сделал то, о чем сказано в письме.
— А ты думаешь, он это сделает? — спросил Финней.
— Сделает. Я с ним уже договорился.
Я положил трубку, открыл свою папку, вынул из нее пару листов бумаги и авторучку и положил в карман. Потом спустился по лестнице, сел в машину и поехал в «Шеппи».
Приехал я в половине третьего. Вошел в коктейль-бар и огляделся. Бармен куда-то вышел, но за угловым столиком сидел человек — за тем столиком, где в среду я разговаривал с Уипсом. Я подумал, что это неплохо.
— Добрый день,— сказал я, подходя к нему.— Ваша фамилия Роукс?
— Да.
Это был низкорослый коренастый мужчина с седеющей шевелюрой, растерянными глазами и вялым ртом, который он старался скрыть под густыми усами. На тыльной стороне его правой кисти была выколота змея.
Я сел рядом с ним.
— Послушайте, Роукс. Я хочу покончить с этим делом как можно скорее. Мой друг сегодня уже говорил с вами. Но только в общих чертах. Я буду более конкретен. Предоставляю вам два варианта, и мне плевать, какой из них вы выберете. Но выбрать вам придется, и очень скоро.
— Вы слишком круто начинаете,— сказал он. Я пожал плечами.
— Может быть. Прежде всего, вам известно все об этой клевете на Дениз Эллерден. Вы тот человек, который разбил колонку сплетен в «Мэплтор Рекорд» и заменил там последний абзац. Вы виновны в появлении этой клеветы. Правда, вы считали, что вам гарантирована безопасность. Мы с вами оба знаем, почему вы были в этом уверены. Но вы просчитались. Думаю, вы немного знакомы с законами. А ситуация такова. В результате появления в печати гнусного навета газета вынуждена была принести извинения своим читателям и заплатить пять тысяч фунтов в местный благотворительный фонд. Не говоря уже о том, что от нее пострадали мисс Эллерден и вся ее семья. Вы не хуже меня знаете, что, если вся эта история всплывет, газета молчать не станет. Выведет вас на чистую воду, чтобы другим
не повадно было. И вы знаете, чем это кончится? В лучшем случае — годом тюрьмы. Но это не все. У меня есть еще кое-что. И я, в случае чего, готов все выложить. Уверен, что смогу обеспечить вам два-три года каторжных работ.
Роукс облизал пересохшие губы.
— В чем вы хотите меня обвинить?
— Вы шантажист, и я могу это доказать. Он хотел что-то сказать, но я перебил его.
— Мне некогда вас слушать. Я уже говорил, что мне наплевать, что вы будете делать. У вас два выхода. Вы можете уехать. Собрать вещи и сегодня же убраться из Мэлки. Или остаться здесь. Но если останетесь, то сегодня же вечером вас арестуют. Ну, так что?
— Все равно я уже сыт по горло этим Мэлки,— ответил он.— Мне предлагали хорошую работу в Бирмингеме. Я уже давно подумывал об этом.
— Вот и езжайте в Бирмингем.
— Это все? — язвительно спросил Роукс. Я покачал головой.
— Осталось еще одно небольшое дело — ваше признание.
Я вытащил из кармана лист бумаги и авторучку, снял с ручки колпачок и положил бумагу перед ним.
— Сейчас вы напишите признание. Мне оно нужно как гарантия, что вы ничего не предпримете в будущем.
Он посмотрел на меня, пытаясь придать лицу свирепое выражение.
— Не буду я ничего писать!
— Дело ваше,— сказал я. Я надел на ручку колпачок.
— Если будете сопротивляться, это только ухудшит ваше положение. Мне точно известно, что произошло. Я знаю, почему вы поместили в газету эту клевету. Я знаю, что вы были уверены в своей безопасности, и знаю, почему вы так считали,— я улыбнулся Роуксу.— Большинство людей вашей профессии — наборщики и старшие наборщики — немного знакомы с законами о клевете и оскорблениях. Но вы, скорее всего, не задумывались о том, что вас могут обвинить в преступлении против закона о борьбе с коррупцией 1906 года. Не правда ли, Роукс?
— Не понимаю, о чем вы говорите.
— Ладно, я вам объясню. В части первой Закона о борьбе с коррупцией говорится, что, если служащий принимает от кого-то взятку за определенные действия, связанные с выполнением его обязанностей, значит он виновен в совершении преступления и подлежит тюремному заключению, с применением или без применения каторжных работ, на срок до двух лет, или штрафу до пятисот фунтов. Или же и то и другое вместе.
Роукс ничего не ответил.
— Я прочитал это сегодня утром в публичной библиотеке,— продолжал я.— И сделал это для вашего блага. Ведь вы не хуже меня знаете, что, если вдруг станут известны все факты этого дела, вы получите максимальное наказание — два года каторги и штраф
пятьсот фунтов. Не говоря уже о тех обвинениях, которые вам известны.
Несколько минут Роукс молча разглядывал свои ногти, потом сказал:
— Что ж, пожалуй, я это сделаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62