- Из уважения к должности и былым заслугам?
- Вот уж нет. Тот, кто отдавал им приказ, точно знал, что делает.
- Другой на его месте мог еще сомневаться, но не высокий человек. Слишком долго он ходил по коридорам власти, чтобы сомневаться в ее намеках.
- Знаем-знаем, - погрозил он запертой двери, - уроки Берии изучал по архивам, а вот Андроповщину испытал на своей шкуре. Намерения, как говорится, ясны, дело за малым.
Старик встал из любимого кресла и подошел к сейфу.
- Интересно, тот, кто вселится в кабинет после меня, все переделает или оставит как есть?
Старик открыл сейф. Несколько пачек с зелеными купюрами, папки с бумагами, которые хранят многие секреты.
- Сжечь, - мелькнула мысль.
- Зачем? Пусть тайное станет явным, так всегда бывает.
В дальнем углу сейфа ютился синий мешочек, обтрепавшийся от времени, но все еще целый.
Высокий человек извлек из мешочка трофейный немецкий Вальтер: единственное приложение к похоронке на отца. В сорок четвертом мать едва не застрелилась из этого самого пистолета.
- Да, судьба - мастер сложных поворотов.
Раз в квартал в течение десятков лет старик обязательно чистил пистолет и смазывал его. Сначала в память об отце, потом из соображений практического характера, а потом просто по привычке. У него было не так много вещей, которые стали привычкой, милой сердцу памятью о прожитых годах. Любимое кожаное кресло и отцовский трофейный Вальтер, вот, пожалуй, и все.
Старик зарядил пистолет и снял с предохранителя. До истечения назначенного времени осталось меньше минуты.
- Нет, не здесь.
Он закрыл сейф, привел в порядок бумаги на столе, и снова сел в свое кресло. Оно в последний раз протяжно скрипнуло под привычной тяжестью хозяина.
- Двадцать секунд. Пора.
Старик смотрел, как секундная стрелка проскакивает последние деления.
Юрий Андреевич включил селектор за пять секунд до срока.
- Спасибо, товарищи. - Густой баритон наполнил приемную. ФСБшники понимающе переглянулись. Одиночный выстрел прозвучал вполне естественно в стенах кабинета, которые помнил многое.
***
Вместо эпилога:
Новиков не соврал, они действительно вернулись в город. Он не ошибся и со сроком: прошло чуть больше месяца, а точнее сорок дней со дня трагической смерти Лены Алексопольской, которая положила начало истории, полной смертей и загадок, и едва не стала трагедией для миллионов и победой для сотен.
С утра моросил дождь, явление обычное для ноября.
- Небо оплакивает мою Лену, - сказал Алексей Робертович.
Друзья молча шли рядом по широким аллеям городского кладбища.
Майор Горюнов и Гена Антоненко остались на даче у Василия, однокашника Потемкина, готовить все к поминкам. Решили собраться на природе, узким кругом тех, кто имел отношение ко всей истории. Алексей Робертович сразу принял такое предложение.
Миллионер оказался порядочным человеком со своими принципами и кодексом чести. Как только мушкетеры известили его об окончании расследования, Алексопольский поверил им на слово и немедленно выплатил все пятьдесят тысяч, хотя в случае гибели преступника должен был платить половину. Деньги не играли роли, и Алексей Робертович заплатил полностью еще до того как узнал подробности. Он только спросил:
- Что с убийцей?
- Мертв, - хором ответили мушкетеры.
- А заказчик?
- Тоже.
- Хорошо.
После этого короткого диалога Алексопольский умолк. Импульсивный Новиков, которому нравился их клиент, не удержался от вопроса:
- И вы не хотите узнать подробности расследования, мотивы, факты?
- Хочу, - грустно ответил Алексей Робертович, - но немного позже.
Сегодня наступил день откровений.
Они дошли до ухоженной могилы, утопающей в цветах. Несмотря на позднюю осень, живые цветы не казались чем-то неуместным. Небольшой памятник изображал красивую молодую девушку, сидящую на скамейке.
Невооруженным взглядом видно, что скульптор работал не просто за большие деньги, он вложил в это произведение искусства кусочек своей души. Девушка-скульптура и девушка на большой фотографии, украшавшей памятник, были похожи настолько, насколько скульптура способна передать фотографию, а фотография - жизнь.
Умные карие глаза весело взирали на мушкетеров с портрета, и мужчины незаметно смахивали мелкие слезинки. Борис плакал не таясь, его чувственная натура не признавала условностей.
Алексей Робертович жестом пригласил друзей составить ему компанию на длинной деревянной скамье.
- Здравствуй, Лена. - Обратился он к портрету дочери. - Наконец-то я могу без стыда прийти к тебе. Тех людей, руками которых Бог забрал тебя на небо, уже нет. Я знаю, тебе будет интересно узнать, как все произошло, ты всегда любила увлекательные истории.
Алексопольский вспоминал, как читал дочке приключенческие романы Жюля Верна, чтобы заставить уснуть. Сердце сжималось в маленький комок.
- Кто из вас, господа?
Поручить рассказ кому-то одному, значило упустить какую-то его часть. Начал Потемкин. Сначала осторожно, подбирая правильные слова, приличествующие ситуации, затем быстрее и образнее. Остальные мушкетеры то и дело ступали в рассказ, дополняя его событиями, в которых сами принимали участие. Девушка с портрета взирала на собравшихся. Ее глаза улыбались.
Наконец, общими усилиями рассказчики добрались до того рокового для их противников утра, когда Потемкин неожиданно исчез из квартиры.
- Вы знаете, я всегда сплю очень чутко, - начал Константин, обращаясь не только к Алексопольскому но и к своим друзьям, и даже к девушке с портрета, - поэтому звонок разбудил меня сразу же. Я сразу подумал, что звонит Сергей, больше вроде некому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57