— Какую вещицу? — несчастный Ангелочек так взволновался, что чуть баранку из рук не выпустил.— Его безрукавку, — усмехнулась я. — Я случайно нашла ее в старом барахле и выбросила в мусоропровод.— И все? — разочарованно протянул Ангелочек.— Конечно, — подтвердила я, — а посему страдаю я ни за что. Все, включая и вас, почему-то считают, будто я Парамонова чуть ли не под юбкой прячу, а я до недавнего времени даже не знала, что он умотал в Америку.Кажется, Ангелочек мне не поверил. По крайней мере, в его взгляде, который я поймала в зеркале заднего вида, читалось нескрываемое подозрение. И вообще я стала замечать в нем все больше странностей.А тут еще он выругался, крепче чем полагается в присутствии женщин. Я хотела было возмутиться, но потеряла дар речи, увидев, как прямо на нас катит грузовик. Ангелочек резко вывернул машину вправо, она накренилась, а потом перевернулась. Все произошло так быстро, что я даже испугаться не успела. И сознания не потеряла. А машина продолжала плавно катиться на крыше, вниз по заснеженному склону, а вместе с нею и мы с Ангелочком. Вверх тормашками. Я попыталась открыть дверцу, но у меня ничего не получилось. Глава 8МНЕ НЕ ХВАТАЕТ РОМАНТИКИ — Эй! — окликнула я Ангелочка, с опозданием сообразив, что все еще не знаю его имени.Он не ответил.Мне стало не по себе: а вдруг он пострадал серьезнее, чем я?— Ты хотя бы жив?Ни звука, ни стона.У меня мурашки по коже пробежали, сначала туда, потом обратно. Не знаю, чем бы все это кончилось, если бы дверца, которую я безуспешно пыталась открыть, вдруг не распахнулась. Сама, без всякого моего участия. А уже в следующее мгновение я увидела круглую физиономию Самуила Аркадьевича Палтуса, того самого частного сыщика, который навещал меня накануне.— Двигаться можете? — участливо и деловито осведомилась голова Палтуса.— Д-да… — лязгнула я зубами.— Я вам помогу. — Сыщик протянул ко мне руки.— Н-не надо, я сама. — Я решительно пресекла его попытки, живо представив, за какую часть тела он будет меня тянуть: я ведь все еще упиралась головой в крышу «жигуля». — Лучше ему помогите, мне кажется, он ранен.Как только круглая физиономия Палтуса исчезла, я, по-старушечьи покряхтывая, выбралась из салона автомобиля, пятясь задом, как рак. Твердой земли под ногами я так и не ощутила, поскольку сразу же провалилась в снег чуть ли не по пояс, и все равно это было просто несказанно приятно. Вот только колени у меня дрожали.А Самуил Армадьевич, пыхтя и отдуваясь, вытащил из машины Ангелочка и расположил его возле меня. В лице Ангелочка не было ни кровинки, а в белокурые кудри набился снег.— Он… он мертвый? — Я испуганно уставилась на Самуила, который отряхивал снег со своего пижонского плаща.— Живой он, живой, — заверил он меня и поправил кашне, — но на вашем месте я бы не слишком этому радовался.— П-почему? — Меня била дрожь, то ли от холода, то ли от пережитого страха. — Ч-что в-вы хотите эт-тим сказать?Самуил оглянулся на дорогу, с которой мы с Ангелочком так удачно спланировали — для меня, а не для него, и спросил:— Что у вас с ногами?— Д-да вроде бы н-ничего, — пожала я плечами, — просто они меня не держат, как бы подогнулись, и все…— Подогнулись? — Самуил нахмурился. — Значит, вы не можете идти? — Я и глазом моргнуть не успела, а он уже подхватил меня под мышки. — Попробуйте подняться, я вас подстрахую…— Вы бы лучше о нем позаботились. — Я покосилась на распростертого на снегу Ангелочка.— Позаботимся, непременно позаботимся, — пообещал Самуил, выволакивая меня из сугроба. — Позвоним с первого же телефона и вызовем «Скорую»…— Как это с первого телефона? — возмущенная сверх всякого предела, я оттолкнула Палтуса от себя, и он рухнул в тот самый сугроб, из которого только что извлек меня.— Чего вы пихаетесь? — От обиды голос Самуила задребезжал, как крышка на кипящем чайнике. — Пихается еще. — Он выпрыгнул из сугроба, как мячик, и снова принялся охорашивать свой драгоценный плащ.А я наклонилась над Ангелочком и прислушалась: дышит ли он? Слава богу, он дышал. Мне даже показалось, что ресницы его дрогнули.— Э-эй! — Я тронула его за плечо. Ангелочек медленно открыл глаза — они были мутными и ровным счетом ничего не выражали.Позади хрустнул снег, возникший за моей спиной Самуил прогнусавил:— Вот видите, он жив, а нам пора. И завертел головой:— Неподалеку могут быть его сообщники…— Какие еще сообщники! — прикрикнула я на него. — Вы хотите сказать — другие сотрудники? Тем более мы должны ему помочь. Представляете, что с нами будет, если выяснится, что мы бросили на произвол судьбы раненого милиционера?!— Милиционера? Какого милиционера? — Самуил перевел взгляд на Ангелочка. — Он что, так вам представился? Может, он и удостоверение вам показал?— Нет, но… — осеклась я.— Не думал, что вы такая безрассудная женщина, — Самуил хлопнул себя по пухлым бедрам, — при нашей первой встрече вы мне показались, наоборот, сверхосторожной. Этот тип, — он кивнул на Ангелочка, который настолько пришел в себя, что даже попытался перевернуться на бок, — не имеет никакого отношения к милиции.— А кто же он тогда? — Меня бросило в жар, а ведь еще минуту назад у меня зуб на зуб от холода не попадал.Самуил опять покосился на дорогу, по-прежнему безлюдную. Похоже, он колебался.— А это мы сейчас у него спросим, — с этими словами он присел на корточки рядом с Ангелочком, предварительно заботливо подобрав полы плаща.Ангелочек уже довольно активно ворочался в сугробе, да и взгляд его стал вполне осмысленным. Он даже попытался сунуть руку куда-то за пазуху, но, судя по всему, того, что искал, не нашел.— Зря стараешься, — усмехнулся Самуил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55