Самуил быстро сориентировался и сделал вид, будто все так и было задумано им с самого начала. Снял свой драгоценный плащ и, тщательно расправив каждую его складочку, возложил на гардеробную стойку. Прежде чем добавить к плащу клетчатую кепку, Самуил внимательно осмотрел подкладку с внутренней стороны, чем поверг в легкий транс пожилого обходительного гардеробщика. А я лишний раз укрепилась во мнении, что этот Самуил Аркадьевич весьма странный тип.— Ну-с, прошу. — Самуил оттопырил короткопалую длань совсем как бронзовый вождь возле сельского клуба. С той лишь разницей, что вождь обычно указывал в направлении светлого будущего, а Самуил приглашал меня отведать расстегаев в придорожном ресторанчике.Немного оглядевшись, я пришла к выводу, что внутреннее убранство теремка до чертиков напоминает Алкину кухню. Боюсь, владелец заведения слегка перестарался с этим самым «а-ля рюс», поскольку за бесчисленными рушниками и декоративными лаптями стен не было видно. Вот только музыкальный фон подгулял: в динамиках разорялся пуэрто-риканский мачо Рикки Мартин. Мне даже показалось, что он из кожи вон лез, чтобы разбавить приторную «русскость» придорожного терема.Нам с Палтусом достался дальний столик в углу. Выбор блюд я целиком и полностью предоставила неистовому детективу и, пока он изучал аляповатую карту меню, глазела по сторонам. Народу в зале было немного, человек восемь от силы, и все они вовсю работали ножами и вилками, не обращая на нас с Самуилом ни малейшего внимания.Вопреки моим ожиданиям расстегаев Самуил не заказал, отдав предпочтение жаркому в горшочках и салату из креветок, в которых русского было не больше, чем в самом Самуиле Аркадьевиче. Еще официант торжественно принес рюмку коньяка, единственную.Я вопросительно посмотрела на Самуила, а тот кротко пояснил:— Это для вас. Вам не мешает взбодриться.Это уж точно. Я не стала жеманиться и корчить из себя невинную девицу дворянских кровей. Кстати, если я что-нибудь в этом понимаю, то коньяк был так себе.Не могу сказать, чтобы от выпитого я почувствовала себя бодрее, но и хуже мне не стало. Мне даже показалось, что недавняя встряска благотворно сказалась на моих мозгах, потому что я наконец поняла, как мне следует общаться со всей этой сворой суперсыщиков: ничего не рассказывать о Парамонове, прежде чем они не выложат на стол свои карты. И теперь я молча поглощала жаркое, дожидаясь, когда Палтус заговорит.А он уже управился со своей порцией и вовсю орудовал зубочисткой.— По-моему, неплохо.— А? — Мне трудно было переключиться на банальный разговор о жареном мясе.— Отличное жаркое! — похвалил Самуил местную кухню.— Пожалуй, — вяло согласилась я. Снова появился официант в красной поддевке и поставил на стол две чашки кофе.Самуил отхлебнул глоток кофе и скривился:— А вот кофе варить они не умеют. У меня не было ни малейшего желания рассуждать о качестве кофе, поэтому я даже пробовать его не стала.— А как быть с этой паршивой овцой? — напомнила я об Ангелочке. — Он ведь хотел меня похитить. Может, стоит в милицию заявить?— Я же вам сказал, что разберусь с ним, — Палтус вытер губы салфеткой, — а милиция тут ни к чему. Всегда лучше держаться от нее подальше и без крайней необходимости не беспокоить.— Странная точка зрения для частного сыщика, — заметила я.— Напротив, — возразил он. И тогда я пошла ва-банк:— Вы и в самом деле хотите найти Парамонова?Видели бы вы, как разгорелись глазки у этого гуся!Он отодвинул в сторону недопитый кофе и покосился на влюбленную парочку, безмятежно ворковавшую за соседним столиком:— Конечно, хочу. В этом не может быть никаких сомнений.— А можно поинтересоваться, почему?— В каком смысле? — не понял Самуил. Вернее, сделал вид, что не понял. — Ну, вы же частный детектив, так? А потому расследованием занимаетесь не по обязанности. Больше того, вы имеете возможность выбора, за какое дело взяться, а от какого с презрением отказаться. Опять же расходы… Вы возите меня на машине, жжете дорогой бензин, угощаете в ресторане. Извините за любопытство, кто вас нанял? — Я в упор посмотрела на него.— По-моему, у вас превратное мнение о частных детективах. — На пухлой физиономии Самуила отразилась чуть ли не вселенская скорбь. Мол, обидно сознавать, что тебя держат за банального хапугу.— Нет, это у вас превратное мнение обо мне, — заупрямилась я, — возможно, я и произвожу впечатление бедной овечки, и поступки мои не всегда благоразумные, но я не такая идиотка, какой кажусь. И если вы рассчитываете на мою откровенность, то учтите, я потребую от вас того же. А иначе, извините…Самуил заметно занервничал, обвел опасливым взглядом «горницу», насупился, расправил невидимую складку на крахмальной скатерти…— Понимаете, все будет зависеть от некоторых обстоятельств, вернее, от того, что вы…— Торг здесь неуместен, — сурово отрезала я, — или мы сотрудничаем, или расстаемся без обид.Самуил пригорюнился, как Иван-царевич на распутье.— Думаю, этот вопрос нам стоит обсудить в другой обстановке, — наконец изрек он, — даже у стен бывают уши.— Согласна, — кивнула я, — а еще у стен бывают глаза. Так что, выходим по одному с интервалом в пять минут?— Вижу, вы начитанная девушка, — вздохнул Самуил, — но, поверьте мне, в жизни все проще, чем в книжках. И романтики поменьше.С последним замечанием спорить было трудно, и я в очередной раз с сожалением констатировала, что Самуил Аркадьевич Палтус не имеет ничего общего с милыми моему сердцу Ниро Вульфом и Арчи Гудвином. Глава 9ПЯТЬДЕСЯТ НА ПЯТЬДЕСЯТ — А теперь я приглашаю вас к себе, — многозначительно объявил Палтус, когда мы снова оказались в его зеленой «Шкоде».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55