И еще тем, что он для меня и такого не сделал бы, если бы, не дай бог, умерла я, а не он. Проживал бы себе спокойненько в своей Америке и в ус не дул. Так я себя успокаивала, но на душе у меня было так плохо, так муторно…Потом я вернулась на станцию и в последний момент запрыгнула в электричку, отходящую от платформы. И только через три остановки догадалась, что она идет не в Москву, а в противоположную сторону. Мало того, она оказалась последней. У меня не было другого выхода, кроме как выйти на конечной остановке и дожидаться утра, когда пойдет первая электричка.Ночь я провела в каком-то маленьком холодном вокзальчике, без сна, но в кошмарах. Все-таки я нашла Парамонова, но уж лучше бы я его не находила. Глава 16ВОДОВОРОТ — Вы?! — Что-то жевавший Самуил Аркадьевич чуть не подавился.— Может, позволите мне войти? — сказала я устало. После вчерашних увлекательных, в кавычках, приключений и бессонной ночи я чувствовала себя совершенно разбитой.— Ну проходите. — Палтус отодвинулся от двери, как мне показалось, неохотно. Я сразу заметила, что мое неожиданное появление не вызвало у него особенного восторга — а ведь еще совсем недавно он передо мной прямо-таки расстилался, но обмозговывать причину таких метаморфоз не стала. У меня просто не было сил для этого.Я шагнула в его антикварные апартаменты, мимоходом отметив, с каким сомнением их хозяин посмотрел на мои размокшие, в грязных солевых разводах сапоги, представляющие нешуточную угрозу для дорогого наборного паркета. Может, разуться, чтобы не наследить, мелькнуло у меня. А впрочем, пошел этот Палтус куда подальше.— Я вам звонила вчера, — обернулась я к Самуилу, методично запиравшему свои сейфовые замки, — а ваш телефон не отвечал.— Да, я уезжал ненадолго, два часа как с самолета, — рассеянно кивнул Самуил, не сводя глаз с грязной лужи, натекшей с моих сапог, и добавил с досадой:— Ну что у вас стряслось?— Стряслось то, что Парамонова больше нет. Его сильно избили, и он умер, — сообщила я бесцветным голосом.— Кто вам это сказал? — Палтус был поразительно спокоен.— Я сама была там, где это произошло, только в морг не попала. Нужно поехать туда и опознать.— Так-так, подождите, я соображу, — Самуил насупился. — А когда это произошло?— Точно я не знаю, но скорее всего девятого, на следующий день после того, как он приходил ко мне… Он… он попал в милицию. Что там было, я могу только предполагать, знаю одно: после этого он оказался в морге… Может, вы все-таки предложите мне сесть? — Я едва держалась на ногах.— Ах да, проходите. — Самуил пригласил меня в свой кабинет, украдкой взглянув на часы, но я все равно это заметила. Для человека, минуту назад узнавшего о смерти того, кого он должен был найти живым, Самуил Аркадьевич Палтус вел себя довольно-таки странно. Что-то тут неладно, вот только непонятно что.Я рухнула на диван и продолжила наблюдения за хитрым лисом по имени Самуил, который, между прочим, снова посмотрел на часы, на этот раз не скрываясь. Похоже, он куда-то торопился.А через полминуты он сам в этом признался:— Э-э… уважаемая Галина Антоновна, я сейчас очень спешу, вы… знаете что, отправляйтесь домой и отдохните, а я на обратном пути к вам заеду, и мы все обсудим.— Да вы что?! — у меня вырвался вопль отчаяния. — Вы хоть понимаете, что Парамонов умер?! Умер! Он лежит сейчас в морге на тридцать седьмом километре, и мы должны туда немедленно поехать!— Тише, тише, — зашикал на меня Самуил и приложил палец к толстым губам. — Что вы орете, как на футболе?! — накинулся он на меня. — Прямо «шайбу, шайбу!».— Какая шайба в футболе? — опешила я. — Там же мяч!— Какая разница: мяч или шайба? — проворчал Самуил. — Орать надо меньше, у стен тоже уши бывают, разве вы забыли?Действительно, какая разница: мяч или шайба. Парамонова это все равно не оживит.А потом меня взяла оторопь, я услышала тихую-тихую мелодию. Я даже ее узнала — Бетховен, «К Элизе». Вот только откуда она лилась, я не поняла. Наверное, так сходят с ума.Что до Самуила, то он сунул руку в карман пиджака, достал из него сотовый телефон, приложил его к уху и буднично отозвался:— Да, это я.По телефону он больше ни слова не сказал, посмотрел на меня, буркнул:«Извините, я на минуточку», и скрылся за дверью.Поскольку обещанная «минуточка» изрядно затянулась, я позволила себе немного расслабиться и вытянуть гудящие, налитые свинцом ноги.Наконец появился Самуил, какой-то суматошный и взъерошенный, и сразу же завел свою волынку по новой. Ну, насчет того, что он очень торопится, а поговорим мы потом, когда он ко мне заедет.— Вы меня выставляете? — я отказывалась верить собственным ушам. — А как же пятьдесят на пятьдесят? У нас же был договор, и, между прочим, вы, именно вы меня к нему склоняли! Я вам все рассказала, а теперь вы меня гоните!Самуил засуетился:— Да что вы из мухи слона делаете? Я не разрываю наш договор, он остается в силе. Как и условились: пятьдесят на пятьдесят.— Да какое, к черту, пятьдесят на пятьдесят! — я была близка к истерике. — Парамонов мертв, вы что, не понимаете? Нужно срочно ехать в морг его опознавать. И раз у нас пятьдесят на пятьдесят, вы могли бы по крайней мере составить мне компанию.— Хорошо-хорошо, мы поедем, мы туда поедем, только потом. — Палтус разговаривал со мной как с дурочкой. — Я улажу свои дела, и мы поедем в морг, идет?— Не идет, — отрезала я, — я разрываю наш договор и немедленно отправляюсь к майору Сомову. — Дабы убедить его в том, что я не блефую, я приподнялась с дивана, хоть мне этого и не хотелось.Вы будете смеяться, но мой примитивный шантаж произвел на Палтуса очень сильное впечатление.— Ну к чему тут Сомов?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55