Паскудство, конечно, но все по обоюдному соглашению. А однажды, после областного фестиваля искусств, в котором эти веселые ребята-комсомольцы участвовали по должности, они так здорово перепились, что не заметили, как затащили в машину молоденькую девочку, как говорится, тормоза отказали. А когда очухались да разобрались, поздно было, в том смысле, что сделанного не исправить. Они не придумали ничего лучшего, чем пригрозить своей жертве, и та в самом деле испугалась. И если бы только испугалась, несчастная пережила стресс, от которого так никогда и не оправилась. Это же в конце концов стало и причиной ее самоубийства.— Так это все-таки самоубийство? — спросила я, хотя не так уж меня это занимало в свете последних событий. Похоже, та часть меня, что отвечала за остроту переживаний, омертвела, по крайней мере, на время.— Практически никаких сомнений не осталось. После первого вашего ночного звонка она отправилась в аэропорт и уже через два часа была здесь. Почему-то ее понесло в ту самую квартиру, в которой она раньше жила с родителями. Квартира оказалась незапертой, поскольку ее хозяйка Надежда Бочарова, получившая крупную, по ее понятиям, сумму от Литвинца, загуляла на полную катушку. Именно так, не удивляйтесь, — он утвердительно кивнул, — ведь это Литвинец улаживал дела с особами, которые имели отношение к прежним приключениям Пашкова. Кстати, не все из них были такими корыстными, как Бочарова, некоторые сами предпочитали не вспоминать о прошлом, потому что еще неизвестно, кому оно повредило бы больше: им или Пашкову. Многие из них теперь добропорядочные матери семейств, одна — директор школы с большими амбициями. Так что наш кандидат особенно не переживал о том, что его делишки всплывут. Да, я немного отвлекся… Так вот, я рассказывал вам о Богаевской, которая вошла в эту квартиру. Что тогда творилось у нее в душе, можно только гадать.— Выходит все-таки, это мой звонок подтолкнул ее к самоубийству… — тихо сказала я.— Я бы не стал все воспринимать так однозначно, — возразил Капитонов, — зачем такие крайности? Кроме белого и черного, есть еще и серое, и его, поверьте, намного больше. Что касается Богаевской, то ее «переклинило» раньше, еще в аэропорту, когда она узнала Пашкова. Да, ситуация и впрямь была неординарная: приехала поддержать кандидата, а он при ближайшем рассмотрении оказался насильником, от воспоминаний о котором она убегала последние пятнадцать лет. С переменным успехом убегала. Это была очень мучительная борьба, как я понимаю: то ей казалось, что она избавилась от страха, то ужасные переживания накатывали на нее вновь. Ее импресарио рассказывал, что несколько раз она полностью выпадала из реальности, тогда ее помещали в одну хорошую клинику, где она и познакомилась с Майей, тоже, между прочим, жертвой сексуального насилия. Правда, Пашков в данном случае совершенно ни при чем.— А как Майя? — только сейчас вспомнила я.— Без изменения, — произнес Капитонов, — по крайней мере, в том, что касается ее головы. Психиатр говорит, что в себя она придет не скоро.— А про Богаевскую она знает? Капитонов пожал плечами:— Пойми, что у нее на душе. Пока можно утверждать одно: она приехала сюда ее искать, и про Пашкова ей было известно. По всей вероятности, она связала исчезновение Богаевской с Пашковым, только этим можно объяснить ее звонок на передачу — вы тогда оказались не оригинальны — и эту детскую выходку с кислотой. Что до самого Пашкова, то он очень долго ничего не понимал, он ведь не запомнил Богаевскую, сколько у него таких было! Точнее, про изнасилование он, конечно, не забыл, а вот лицо жертвы ему в память не запало. В отличие от нее — он ей, наверное, по ночам мерещился.— Совпадение, простое совпадение, — грустно улыбнулась я.— Вот именно, — подтвердил Капитонов, — не первое и не последнее в этой истории, которая, похоже, вся состоит из разного рода совпадений. И ваше появление в ней из той же области. Надо же было такому случиться, что вы знали Наташу Русакову, которая когда-то училась с Еленой Богаевской. И надо же вам было найти ту газетную вырезку пятнадцатилетней давности, которую даже я поначалу не принял всерьез.— А сейчас? — Я посмотрела на него исподлобья.Он еще раз крутанул пачку сигарет на гладкой поверхности журнального столика:— А сейчас… Знаете, что я вам скажу… Пятнадцать лет — это очень долго, к тому же иных уж нет, а те далече… Поэтому многие события, вернее, связки между ними приходится восстанавливать методом моделирования. Лично я себе рисую все это следующим образом. Богаевскую, как вы помните, изнасиловали после областного фестиваля искусств, она там выступала вместе с хором…— Постойте, — в моем оглушенном сознании что-то такое забрезжило, — да ведь Наташа…— Конечно, — кивнул Капитонов, — она тоже там была, тоже пела в хоре, только не солировала, как Богаевская.— Вы хотите сказать, что ее тоже… — Бог знает, почему я вдруг испугалась. Ведь пугаться того, что произошло пятнадцать лет назад, нелепо.Капитонов отрицательно покачал головой:— Думаю, что нет, хотя утверждать на все сто пока не берусь. На мой взгляд, все было немножко по-другому. Ваша подружка Наташа каким-то образом узнала об изнасиловании, кто именно это сделал, она не знала, но, предположим, видела, как Богаевская садилась в чью-то машину, и запомнила лицо Пашкова. А через два месяца, когда мать уже увезла Богаевскую в Питер, ваша подружка случайно встретила фотографию Пашкова в газете. Очевидно, у нее было обостренное чувство справедливости, если она решила самостоятельно обличать порок. Не совсем понятно, почему она отправилась к матери Пашкова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99