— Не видишь, что ли, я весь в синяках и ссадинах? И с ногой что-то… Как бы не перелом…
Ясное дело, просто так никого не хоронят. На всякий случай я еще раз плотно смежила ресницы в надежде, что видение исчезнет. Ничего подобного! И я наконец взмолилась:
— Послушай, а почему ты, собственно, ко мне явился? По-моему, у тебя гораздо больше оснований являться к законной жене. В конце концов, ты же сам меня бросил и сказал, чтобы я тебя не ждала!
Призрак Тимура вытянул вперед ногу в разодранной брючине, осторожно ощупал ее и недовольно пробурчал:
— А еще клялась в вечной любви! Вот и верь после этого вашей сестре… И вообще, с чего ты взяла, что я тебя бросил? Просто не хотел обострять…
Нет, вы только подумайте, это называется, каким ты был, таким ты и остался, что при жизни, что после смерти. Ясное дело, я не выдержала и завелась:
— Он не хотел обострять! Ушел себе преспокойненько и плевать хотел… А я еще, как последняя идиотка, чуть руки на себя не наложила, когда узнала, что он умер! На кладбище побежала, чтобы сказать последнее «прости-прощай».
Призрак уставился на меня совсем как с цветной фотографии, что осталась на его могиле:
— Ты чо такое несешь! Кто умер-то, не пойму?!
Мое терпение лопнуло:
— Не прикидывайся живым, пожалуйста. Ты и умер, кто же еще!
— Я? — свистящим шепотом переспросило то, что осталось от моего горячо любимого супермена. — Что ты такое плетешь? Как это умер, когда я здесь, перед тобой? Протри глаза, с кем, по-твоему, ты разговариваешь?.. Неужели я так похож на мертвеца? — засомневался призрак Тимура.
Честно говоря, я сама не знала, что и думать. На мой взгляд, для покойника он был уж слишком разговорчивым, но, с другой стороны, я ведь собственными глазами видела его могилу! Поэтому, взяв с призрака клятву, что он не подойдет ко мне ближе, чем на полметра, я детально изложила события сегодняшнего дня, точнее, уже вчерашнего, не упустив из внимания историю со старухами, ворующими кладбищенские цветы.
— Постой-постой, — прервал меня дух в самом патетическом месте моего повествования.
Я послушно замолчала, и в то же мгновение прихожая огласилась странным не то скрежещущим, не то клокочущим звуком. Мурашки пробежали по моей коже: бесплотный дух смеялся, и, без сомнения, так смеяться мог только призрак.
Впрочем, одним только смехом он не удовлетворился, объявив совершенно бесстрастным, замогильным тоном:
— Наконец-то я все понял! Они решили, что я погиб. Ну, разумеется, машина взорвалась, тело обгорело до неузнаваемости… Так что ничего удивительного. Значит, никто меня не ищет, ведь я для всех покойник…
* * *
На то, чтобы смазать зеленкой ссадины и синяки воскресшего любимого (йода в моей домашней аптечке не нашлось), у меня прошло четверть часа, еще столько же я отпаивала его крепким чаем, и все это время Тимур сбивчиво, слегка осипшим голосом излагал мне свои злоключения:
— …Этот тип подсел ко мне в кафе, маленьком таком, называется незамысловато — «Отдых»… Я там иногда покупаю пиво, сигареты, когда на дачу еду… Ну… А тут решил перекусить, в городе поесть не успел, так жрать захотелось, прямо живот подвело, вдобавок на даче даже сухой корки не было, вот… Короче, сижу я, жую какого-то пересушенного цыпленка, а тут этот тип подваливает… Ну, слово за слово, попросил подвезли, ему, дескать, в ту же сторону, вот… Мне бы, козлу, сразу сообразить, что это неспроста… Он меня чуть не прикончил… Мы боролись, я не справился с управлением… и…
Тимур вскрикнул, потому что я разрезала ножницами левую брючину и дотронулась до его распухшей лодыжки.
— Мне кажется, это перелом, — обреченно произнес он. — Машина упала с обрыва, я в последний момент успел выскочить, вот… Расшибся страшно… Потом как рванет! Я к краю подполз, смотрю, моя тачка полыхает… А тот тип сгорел, и его приняли за меня, как я теперь понимаю. Нормально, у меня теперь даже могила персональная имеется. При жизни. Не каждому так везет.
Я продолжала рассматривать его изувеченную ногу, зрелище, кстати, было не из приятных.
— Давай-ка «Скорую» вызовем — Никакой «Скорой»! — Тимур опять поморщился и оттолкнул мою руку. — Никто ничего не должен знать! — сказал, как отрезал.
— Как это? — Я опешила.
— Ты что, не поняла: как только я высунусь, меня сразу арестуют! — воскликнул Тимур.
— Арестуют? За что?
— За что, за что… — простонал Тимур. — За убийство, за что же еще! Как я им объясню, что с тем типом случилось?
— Ты что же… — До меня кое-что начало доходить. — А где же ты был, ведь с момента аварии третий день пошел?
Тимур окончательно сник:
— Да там неподалеку то ли сарайчик, то ли сторожка, там и просидел… Первый день в полубессознательном состоянии был, потом… Нет, в милицию нужно было сразу идти, а теперь… Станут они разбираться: труп есть, потенциальный убийца тоже.
— Но почему же? — возразила я. — Расскажешь им все подробно про того типа… Я же тебе поверила!
— Хоть ты поверила, — невесело усмехнулся Тимур, задумался и горестно вздохнул. — Короче, сглупил я. И когда парня того к себе посадил, и когда струсил… Шок у меня был, понимаешь, шок! До сих пор в голове не укладывается, что меня кто-то хотел убить… Видишь, я и сейчас путаюсь, в мозгах такая каша…
Я внимательно посмотрела на Тимура. Теперь у меня не было ни тени сомнения в том, что он жив, хотя и выглядит очень и очень неважно: глаза запали и лихорадочно блестят, лицо исцарапано, на правой скуле ссадина, на лбу кровоподтек. Про ногу я вообще молчу. А самое интересное знаете что? То, что неудачливый убийца Тимура лежит в его могиле (здорово звучит — «его могила» — да?!), а я, как последняя дура, сражалась за украшающие ее цветочки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60