Я намеренно смотрела мимо него.
— Ну, раз от вас так просто не отделаешься, пойдемте на террасу, чего на солнце-то жариться, — вздохнула Нинон и, развернувшись, первой двинулась к дому.
Воспользовавшись минутой, Андрей схватил меня за руку и несильно, но чувствительно сжал мои пальцы. Я брезгливо выдернула ладонь. Что, интересно, он хотел этим выразить: благодарность за то, что я не проболталась, или в очередной раз показать, как он убивается, раскаиваясь в содеянном? В любом случае дурацкая детская выходка с его стороны.
На террасе мы расположились, как старые добрые приятели, и Нинон на правах хозяйки дома начала светскую беседу с весьма занимавшего ее вопроса:
— Так вы разыскали эту Лизу? Мужчина моих несбывшихся снов зыркнул на нее исподлобья и процедил сквозь зубы:
— Да, спасибо, в этом вопросе мы более-менее разобрались.
Нинон недовольно поерзала в кресле-качалке: такой краткий и неконкретный ответ ее явно не удовлетворил. Она опять обиженно поджала губы и посуровела лицом.
— Уж простите меня за назойливость, но я хотел бы расспросить вас об Овчарове.
— Это еще кто такой? — встрепенулась Нинон. — Первый раз слышу эту фамилию.
— Это владелец недостроенной дачи, на которой сгорел строительный вагончик, — пояснил мой «особо важный».
— Ах, вот это кто… — пробормотала Нинон. — Только вряд ли мы расскажем вам о нем что-нибудь ценное. Я его раза три за все время видела, он со мной даже не здоровался. А Женя тем более его не знает. А про то, как он ругался с этими шабашниками, она ведь вам, кажется, уже рассказала.
— И все-таки, — не сдавался «особо важный», — напрягите память, постарайтесь вспомнить… Вот вы говорите, что видели его в Дроздовке несколько раз. Может, он был не один, а с кем-нибудь?
Нинон наморщила лоб:
— Н-ну… Дайте-ка сосредоточиться… Кажется… Точно, один раз я заметила на заднем сиденье его машины девицу, такую рыжую девицу, очень молодую, лет восемнадцати максимум. Я еще подумала, что это его дочь, только не очень на него похожая. Он ведь брюнет, а девица рыжая. Вы случайно не знаете, у него есть дочь?
Простодушный вопрос Нинон, видимо, застал моего бывшего возлюбленного врасплох, и он механически ответил:
— Нет, у него три сына.
Информация о рыжей девице вызвала у Андрея задумчивость, а Нинон многозначительно посмотрела на меня.
— А раньше вы эту девушку не встречали или, может быть, потом? На платформе, например, или где-нибудь в поселке?
Нинон снова честно наморщила лоб:
— Не-а, я видела ее тогда в первый и последний раз в жизни.
— А опознать сможете, если придется?
Нинон вздрогнула и подалась вперед:
— В каком смысле опознать? Труп, что ли?
Мужчина моих несбывшихся снов улыбнулся:
— Почему же сразу труп? А фотография вас не устроит? Нинон смешалась:
— Фотография… Конечно, устроит. Просто из-за всех этих событий у меня на уме одни трупы.
— Ну а вы? — Андрей обернулся ко мне. — Больше ничего не вспомнили о том споре между Овчаровым и рабочими? Какие-нибудь новые детали…
— Ничего, — сухо ответила я.
— Ну что ж, тогда все. Благодарю вас за помощь. — Андрей поднялся со стула с явным намерением поставить точку в нашей беседе.
— Уже уходите? — несколько разочарованно спросила Нинон. — Я даже не успела вас ничем угостить. Хотите кофе?
Такая любезность Нинон повергла меня в транс, а мой бывший возлюбленный неожиданно изрек:
— От кофе я бы, пожалуй, не отказался. Тем более что вы его отлично готовите, в прошлый раз я это оценил.
Я хмыкнула и отвернулась. В прошлый раз ему, оказывается, понравился кофе, уж не тогда ли, когда он разлил его на свои штаны?
— Минуточку, — сказала Нинон и шмыгнула в дом.
Мужчина моих несбывшихся снов растерянно развел руками — мол, раз вы так упрашиваете — и опять уселся на стул.
Так мы снова остались наедине.
— Твоя подружка подобрела, — сказал этот подлейший из подлейших.
— Ее сразили твой греческий профиль и благородство манер, — схамила я, прекрасно зная, что никаких репрессий с его стороны за этим не последует.
— Издевайся, если тебе от этого легче, — разрешил бывший возлюбленный, и мой скандальный запал сразу угас. Мне совершенно не хотелось показывать, что обида все еще гложет меня, как бездомная собака подобранную на помойке кость.
Только поэтому я изобразила праздное любопытство, которое в действительности меня не мучило:
— А что там выяснилось насчет этой бедной Лизы? Вы хотя бы знаете, кто она такая?
— Лучше не спрашивай, — сразу поскучнел мой «особо важный» и понизил голос:
— Эта самая Лиза — дочка о-очень высокопоставленного чиновника, который из телевизора не вылезает. А дочурка… Ох и штучка… Полгода назад он с трудом замял скандал, когда ее в Шереметьеве с героином застукали, засунул в специальный санаторий, но ее, видать, ни за каким забором не удержать. То ли наркотики на нее так подействовали, то ли она по жизни эксцентричная особа… Короче, вбила себе в голову, что у нее любовь с вашим поэтом-песенником…
— А вот и я. — На террасе возникла Нинон с подносом, на котором стояли три чашечки кофе. К моменту ее появления Андрей успел замолчать.
Глава 18
— А в общем-то он ничего, — сказала Нинон, когда силуэт моего коварного возлюбленного окончательно растаял в июльском мареве, — и к тебе неравнодушен.
Я хотела возразить, но Нинон решительно пресекла мою попытку:
— Не спорь, не спорь, у меня глаз-алмаз. И потом, я же не имею в виду ничего такого, а подразумеваю взаимное притяжение, которое возникает неосознанно… Я фыркнула:
— Может, конечно, твой глаз и алмаз, но сильно близорукий. Какое еще взаимное притяжение, что ты плетешь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64