— Хау ду ю ду, мистер Кетлинг?
Отто приподнялся на локтях и внимательно оглядел крепкого как монолит Беляша, задержав взгляд на его ручищах-клешнях, но не проронил ни слова.
Борода потер один из своих многочисленных подбородков и выжал из себя еще кое-что на ломаном английском:
— Ду ю спик инглиш? М-м-м… То есть рашен?
— Ноу, ай доунт, — к моему удивлению, произнес Отто.
— Ноу — это нет, — догадался смышленый Борода и уставился на меня. — А у тебя как с английским?
— Никак, — соврала я и зачем-то прибавила:
— Я испанский учила. — Завралась так завралась, сама ведь, кроме «абрасса мэ», ничего не знаю. Ну еще разве что «бесса мэ мучо».
— А как же ты тогда общалась со своим упакованным родственничком? — ехидно осведомился Борода.
— На языке мимики и жестов. — Уж если я невольно втравила несчастного, ни о чем не подозревающего Отто в эту историю, то просто обязана о нем мало-мальски позаботиться. Не стану же я выдавать его Бороде. Кстати, с чего это он вдруг перестал говорить по-русски? От страха, что ли, память отшибло? А Борода-то, Борода! Хау ду ю ду! Обширные познания, ничего не скажешь, совсем как у моего Петьки.
— На языке мимики и жестов, говоришь? — Кажется, Борода мне не очень-то поверил. — Может, покажешь, как это?
— Что показать-то?
— Ну скажи ему, пусть сядет. Я разрешаю.
— Да это же элементарно! — Я посмотрела на От-то и показала на стул.
Отто покосился на Беляша, не без труда поднялся с полу и, потирая поясницу, устроился на краешке стула. Впрочем, при его компактных габаритах ему и этого хватило.
— Теперь спроси, зачем он пришел? — приказал Борода.
А вот это было уже посложнее. Пришлось мне призвать на помощь фантазию. Господи, думала я, была же такая игра. Один что-то такое изображает, не произнося ни слова, другой пытается понять. А сурдоперевод для глухонемых? Ну, по телевизору же показывали! Нет, ничего не помню. А ладно, пропадать, так с музыкой. Что я теряю, они все равно от меня не отстанут, пока не выпытают правду о Юрисе. Я ткнула себя пальцем в грудь, потом кивнула на дверь и, немного подумав, вывела рукой в воздухе какой-то вензель. Короче, это было еще то зрелище.
Отто наблюдал за моими жалкими потугами с интересом юного натуралиста, серьезно и не мигая, и, как только я выдохлась, дал мне достойный «ответ». С помощью нехитрой пантомимы изобразил перелистывание страниц и старательно произнес:
— Бук!
Тут же выяснилось, что слово «бук» высокообразованному Бороде также знакомо:
— Книга? Какая книга?
— Да он забыл у меня фотоальбом, — просветила я его. — Там, в прихожей, в пакете.
— Эй, Лонг! — окликнул Борода долговязого. — Найди-ка там пакет!
Из прихожей донеслось оптимистичное «ща». А потом появился озадаченный Лонг:
— А их два!
— Оба давай.
Лонг приволок оба. Из первого на пол полетели мои лифчики, из второго — альбом с видами Москвы. Я покраснела: значит, Отто намеревался вернуть мне барахло, собранное для Бутырки. Очень благородно с его стороны, хотя и глупо при сложившихся обстоятельствах.
Лифчики на Бороду впечатления не произвели, а фотоальбом он взял в руки, повертел и бросил на пол со словами:
— Ладно, будем считать, что я поверил в историю про американского родственника. Хрен с тобой, я ведь добрый малый. Но про Юриса тебе все равно придется рассказать. Очень мне интересно, где прячется этот козел с моим товаром.
С товаром? С каким еще товаром? А, черт с ним, с товаром, не об этом сейчас нужно горевать. Борода сказал: «Где прячется этот козел?» Так? А это значит, что ни шиша он не знает, ни шиша! Да, но как-то они меня все-таки нашли. Нашли, не нашли — и это неважно. Лучше всего продолжать упираться: ничего не ведаю — и все тут.
Тем более что теперь я не одна, а с Отто, и дело попахивает международным скандалом. Это за мной никогошеньки, а за ним целая Америка со своими «томагавками». Их президент обратится к нации: так, мол, и так, наш гражданин Отто Кетлинг в лапах кровожадной русской мафии. И направит к вражеским берегам парочку авианосцев, под завязку набитых гамбургерами и чизбургерами. Держись, Отто, вся Америка с тобой!
— Ну, я жду. — Неугомонный Борода бесцеремонно прервал мои ура-патриотические американские фантазии.
— Да я же вам сказала, вы меня с кем-то путаете, — заканючила я тоном профессиональной попрошайки, собирающей на десятую по счету сгоревшую хату. — Не знаю я никакого Юриса, первый раз от вас про него слышу.
— Ну, я вижу, ты чего-то не понимаешь, — с усталой задумчивостью констатировал Борода и бросил Лонгу отрывистую команду:
— Давай сюда свидетеля номер один.
— Будет сделано, — отрапортовал Лонг и хлопнул входной дверью.
Честно говоря, я растерялась. Свидетель номер один — это как? Впрочем, все скоро прояснилось. Как только в комнату с виноватым видом просительницы протиснулась Кипарисовна. Стала у стенки и уставилась в пол, чтобы не смотреть на меня.
— Этого видела? — Борода достал из нагрудного кармана фотографию Юриса, на которой тот был запечатлен белокурым плейбоем в джинсе с ног до головы.
Кипарисовна утвердительно мотнула головой, по-прежнему избегая моего взгляда.
— Где видела? При каких обстоятельствах? — Борода вел допрос по всем правилам.
— Внизу, — выдавила из себя Кипарисовна, — и на лестничной площадке. Я как раз убиралась, а он из ее квартиры выходил.
Если честно, то я была на нее не в обиде. Что она может против этих бандюг? И потом, если вы не забыли, подобное развитие событий я давно предполагала, только думала, что допрашивать Кипарисовну будут милиционеры. Гораздо больше меня беспокоило внезапное исчезновение Раисы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90