Сдается мне, она что-то знала и специально не открыла дверь. А это мы попомним. Пусть теперь попробует сунуться ко мне среди ночи за утешением. Уж я ее утешу, если выживу, конечно.
— Все, свободна, — махнул рукой Борода, и Кипарисовна, сопровождаемая Лонгом, исчезла в прихожей. — Свидетель номер два нужен? — Это уже ко мне.
— Что? Нет, — отказалась я. А зря, надо было бы посмотреть на эту продажную шкуру номер два. А то придется до конца своих дней теряться в догадках.
— Ну вот это уже здравые речи, — одобрил мое поведение Борода. — Чего придуриваться, что ты не была в «Пеликане», у нас же твоя сумочка. С ключиками, между прочим.
Что он хочет этим сказать? Что они нашли меня по ключам? Сомневаюсь. Впрочем, это уже детали. Как бы они меня ни вычислили, я приперта к стенке свидетельскими показаниями Кипарисовны, и мне ничего не остается, кроме как выложить все, что я знаю о Юрисе. Точнее, почти все. А еще точнее…
Про Юрисову смерть им неизвестно, так? Так. И история с покрывалом в дельфинах, подобранным Кипарисовной в лифте, что удивительно, не всплыла. Почему? То ли Кипарисовна побоялась, что найденный трофей у нее отнимут, то ли не догадалась, что между покрывалом и интересующим бандитов типом есть некая связь. В любом случае это мне на руку.
Нужно срочно придумать какую-нибудь правдоподобную легенду, чтобы они поверили и отстали. И пошли искать Юриса со своим неведомым товаром в другом месте, а меня оставили в покое… А вот и придумала! Будем лечить подобное подобным, как говаривали старинные эскулапы.
Я посмотрела на Отто, с понурым видом изучающего кляксы на Петькином полированном столе, и начала с воодушевлением:
— Ну хорошо, я все скажу Вы же все равно от меня не отстанете, как я вижу. Так вот… Я вам соврала тогда, ночью, про наш с Юрисом роман. У нас с ним не было никаких отношений. Я его даже ни разу в жизни не видела. Это моя подруга Инга крутила с ним роман и, поскольку она замужем, свидания устраивала здесь, у меня. В этой самой квартире. А однажды Юрис пропал, Инга его искала, но безуспешно. Что касается меня, то я тут сбоку припека оказалась, по доброте своей. Упросила она меня в «Пеликан» сходить и про Юриса расспросить, появлялся ли он там, нет… Почему в «Пеликан»? Потому что они там познакомились. Вот и все!
— Складно излагаешь, — хмыкнул Борода. — Одна небольшая загвоздочка. Вся Москва знает, что Юрис девушками не интересуется. У него другая специализация, и я тебе про это еще при первой нашей встрече толковал. Так что Инга твоя ему по барабану, ферштейн?
Так какого же черта он голый в моей постели валялся, чуть не ляпнула я, да вовремя прикусила язык.
— Может, вся Москва и знает, а я не знаю. Я ведь этого вашего Юриса ни разу не видела, честно-пречестно! — В данном случае я говорила чистейшую правду, а потому голос мой звенел как колокольчик. — Инга попросила у меня ключ от квартиры для свиданий, а уж что они делали на самом деле — я без понятия. Я ведь при этом не присутствовала.
— Ладно, проехали. — Похоже, Борода мне все-таки поверил. — Но чего же тогда твоя подружка сама не пошла его искать?
— Что же тут непонятного? — Я усердно генерировала уверенность, хотя, видит бог, это было нелегко. — Она подумала, что он от нее просто бегает. Вот и решила удостовериться с моей помощью. Дальше вы все знаете.
— Увлекательная история, хоть роман пиши, — заметил Борода скептически. — Самая малость осталась: найти твою подружку и расспросить. Да еще чтобы ее рассказ не отличался от твоего.
— А это обязательно? — Я напустила на лицо озабоченности.
— А как же ты думала, киска? — Борода сложил толстые губы трубочкой и ч мокнул воздух. До чего же он все-таки противный, господи ты боже мой!
— Н-ну… Тут такое дело… — Я намеренно тянула время, чтобы все естественнее получилось. — Я же вам сказала, кажется, что она замужем… Если муж узнает, он ее убьет.
— А неча мужу изменять! Тем более с «голубыми»! — Борода снова задребезжал жиденьким смехом, больше похожим на детские всхлипывания. — Ладно, не боись, мы с ней с глазу на глаз покалякаем, муж не узнает. — И прибавил уже серьезно:
— Если правду скажет.
— Ну раз так… — Я вздохнула и потупилась. — Ее зовут Инга Сусанян.
— Как-как? Сусанян? — переспросил Борода. — Сусанян, Сусанян, что-то знакомое…
— Да это же тот, ну который «Сусанинское патриотическое»… — заржал из прихожей Лонг. — Русалки у него голые в кокошниках!
«Какие еще русалки?» — подумала я и посмотрела на понурого Отто, а он на меня. В его взгляде легко читалось: «Ну ты и штучка, моя дорогая, втравила меня в историю. А дружки у тебя — одна харя противнее другой». Я послала ему взаимные претензии аналогичным образом: «Ты тоже гусь! Сам, оказывается, американец, а изображал из себя бедного родственника. А еще племянник тети Любы!»
— Это тот Сусанян или другой? — снова загундосил Борода.
— Ага, тот, — выжала я из себя будто бы через силу.
Борода сразу призадумался. Смекал, наверное, что «покалякать» с Ингой при таком-то муже будет непросто. Ха, он еще не знал, до какой степени непросто, ведь Инга-то в Швейцарии!
Пауза затянулась. Все сосредоточенно молчали, а Беляш шумно сопел и бдительно переводил взгляд с меня на Отто, а с Отто — на меня, чтобы, значит, мы чего не замыслили.
— Ну хорошо, — наконец вынес вердикт Борода, — проверим мы твою Ингу. А до тех пор ты тут со своим родственником посидишь под домашним арестом. — Борода зыркнул на Отто. — А это, — он потряс бумажником новоявленного американца, — я забираю, чтобы покрыть свои расходы. А что, родня на то и существует, чтобы помогать друг другу.
Ну не сволочь ли, а?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90