Я позвоню на работу, чтобы мне отпускные прислали, а то даже с паспортом и билетом без денег как-то…— Ни за что! — бодро отрапортовал Герман и, блеснув крепкими зубами, особенно белыми на фоне оливкового загара, полез в карман за бумажником. Глава 10СПИСОК ПРИКЛЮЧЕНИЙ ПОПОЛНЯЕТСЯ На Марининой работе, в бюро научно-технической информации, трубку подняла Нина, молодая девушка-корректор:— Ой, Марина Геннадьевна, это вы? Откуда вы звоните, прямо с моря?— Почти, — отозвалась Марина. Вообще-то она звонила с почты, но из телефонной кабинки вид на море открывался просто замечательный. Особенно с белоснежным теплоходом, проплывающим вдали. Но всех этих прелестей Марина расписывать не стала из экономии денежных средств, а только торопливо осведомилась:— Слушай, Нина, вы мои отпускные получили?— Точно не знаю, но зарплата была. Думаю, отпускные тоже начислили, — отозвалась Нина.— Тогда бери ручку и записывай, — деловито приказала ей Марина и чуть ли не по буквам продиктовала адрес, по которому следовало переслать деньги. И добавила:— Срочно, срочно пришлите.— Что-нибудь случилось?— Ничего не случилось, просто очень деньги нужны. — Не хватает еще расписывать Нине свои злоключения!— А как отдыхается? — спохватилась Нина.— Отлично, — заверила Марина и повесила трубку, прежде чем Нина вспомнила про Маринин день рождения и обрушила на нее град горячих поздравлений «от всей души». Подсчитала оставшиеся на ладони жетоны и позвонила домой.— Мам, это ты? — удивился Петька. — Ты че, мою телеграмму не получила?— Получила-получила, — успокоила его Марина, — потому и звоню. Хочу узнать, что именно вы с Валеркой третий день пьете за мое здоровье?Сокрушенный Петькин вздох отозвался в трубке металлическим скрежетом:— Какая же ты все-таки отсталая! Это же гусарский тост такой! Классическую русскую литературу читать надо. Чехова, например.У Марины оставался один-разъединый жетон, а потому она не могла позволить себе прочитать Петьке лекцию на тему, как разговаривают с родной матерью да еще в день ее рождения, а ограничилась тем, что поинтересовалась Петькиным досугом и теткиным здоровьем. И, выясняя эти животрепещущие подробности, она с тайным и почти эстетическим удовольствием созерцала своего верного каперанга, терпеливо ожидавшего ее у окна.— Все в порядке? — спросил он, когда прожорливый автомат проглотил последний Маринин жетон, купленный на его же, каперанговы, деньги.В ответ Марина впала в очередной приступ бесконечной благодарности:— Как вы меня выручили, просто спасли! На днях я получу деньги и верну вам долг!Герман покачал головой:— Не вернете!— Почему это? — насторожилась Марина.— Потому что я завтра уезжаю.— Как? — опешила Марина. — Но почему же, почему же вы мне раньше не сказали? Ну ладно, — нашла она выход, вспомнив про Веронику, — я перезайму у одной знакомой и отдам вам, а потом рассчитаюсь с ней… Или, если хотите… Если вы оставите мне свой адрес, я вам перешлю. Идет?Каперанг снова отрицательно покачал головой:— Нет, такой вариант меня не устроит. Я придумал кое-что пооригинальнее: вы приглашаете меня в ресторан. Да знаю я, знаю, что у вас нет денег. Вы приглашаете меня в ресторан в долг, а по возвращении в Москву компенсируете мне понесенные убытки. Я ведь знаю ваш адрес, как вы помните, так что вы от меня не отвертитесь. Могу и расписку взять.— Это называется военная хитрость? — уточнила Марина.— Военно-морская, — подтвердил каперанг, — я ведь с утра мечтаю отпраздновать ваш юбилей, а вы все никак не догадаетесь меня пригласить. * * * Ресторан каперанг выбрал тот самый, выходящий открытой верандой на море и с оригинальным названием «Прибой». Впрочем, Марине ли быть привередой? Ибо, если честно, рестораны она посещала крайне редко (приблизительно один раз в пять лет), так что причислять себя к числу специалистов в этой области оснований имела очень мало.Они с каперангом сидели за столиком на омываемой морем веранде, и Марина с трудом подавляла в себе странный, совсем несвойственный ей прежде трепет. Удивительное дело, она чувствовала себя как четырнадцатилетняя девочка, без ведома мамы отправившаяся на свидание к мальчику постарше. Еще эта «гороховая» Вероника, которую они встретили на набережной по дороге в ресторан! Нужно было видеть ее глаза, которые стали крупнее ее знаменитых Горохов!Наверное, Герман хорошо понимал ее состояние, потому что легонько коснулся Марины:— Расслабьтесь, вас здесь не покусают.В ответ Марина расслабилась до такой степени, что, судорожно дернув локтем, свалила со стола вилку. Та с прямо-таки оглушительным звоном грохнулась на пол, словно пыталась привлечь внимание окружающих к Марининой неловкости: «Посмотрите на эту медведицу! Разве можно ее пускать в приличное место!»— Ой! — сказала Марина и в очередной раз густо покраснела.— Ничего страшного, — подбодрил ее Герман, — в конце концов, это даже не фужер.Марина с опаской покосилась на фужеры и подумала, что все еще впереди. Господи, и зачем только она согласилась пойти в этот дурацкий ресторан! А все началось с того, что у нее украли сумку! Нет, ее бы ни за что не ограбили, если бы она, как последняя идиотка, не пошла срезать углы через стройку. Черт же ее понес! В таком случае во всем виновата Вероника, соблазнившая ее на прогулку и дурацкий шашлык. И вообще, что это за отдых такой, в конце концов? Марина вспомнила про утонувшую Кристину-Валентину, ее сестру Полину, с которой ей так и не удалось поговорить, и окончательно пригорюнилась.— Что за траур в собственный юбилей? — не одобрил ее настроения Герман. — В такой день нужно прожигать жизнь на полную катушку и думать только о приятном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61